— Да, лет в десять, — призналась Клио, но все равно покраснела.

Ее быстро избавили от иллюзий о гламурной жизни в Нью-Йорке.

— А вот и Элен, — заметил Дэнни. — Хорошо, что я приехал.

Они смотрели на Элен, подходившую к воротам.

— А зачем ты все-таки приехал? — спросила Клио, пока они ждали. — Искал нас?

— Я убираю на могиле каждое воскресенье, — сказал он, пожав плечами.

К ним подошла Элен.

— Спасибо, что подождали. Не могу здесь больше.

Она села вперед, словно Клио держала дверцу открытой специально для нее, и громко захлопнула ее. Явно не в духе; Клио понятия не имела почему. Клио забралась на заднее сиденье, и Дэнни сразу тронулся с места.

— Не понимаю, чего папа добивается, зачем он притащил Адама на могилу, — злобно процедила Элен. — Зачем Адам вообще вернулся? От него одни проблемы!

Клио поймала взгляд Дэнни в зеркале заднего вида.

— Что ты так взъелась? — спросила ее Клио.

— А ты его не защищай. Сама сказала, что это он убил маму.

— А ты и Кэйт сказали, чтобы я успокоилась. Что бы он ни сделал, он не виноват, что папа завел себе подружку.

— Хватит, — оборвала ее Элен. — Мне все равно. Вообще не хочу о них говорить. Адам, папа — оба хороши. Это все из-за них. Папа… — она посмотрела на Клио в зеркало заднего вида. — Прости, Клио, я знаю, ты всегда была его любимицей, но и ты, и я знаем, как папа поступал с мамой. Мы не говорим об этом, но это правда. Они оба виноваты.

Клио почувствовала, что на глаза набегают слезы, и посмотрела вверх — известный старый трюк. В машине наступило неловкое молчание. Дэнни подвинулся на сиденье и переключил передачу. Он поморщился, точно от боли. Клио заметила это и смотрела на него с тревогой. Элен, очевидно, тоже заметила и снова взглянула на Клио, на этот раз озадаченно.

— Извини, Дэнни, — сказала Элен. — Я знаю, папа твой лучший друг.

Дэнни не ответил. Но Клио видела, как он сжал челюсти. Злится или соглашается — понять сложно.

— Папа много в чем виноват, — продолжила Элен полным яда голосом.

Клио слушала ее с удивлением. У нее были свои претензии к Фрейзеру. Но, очевидно, у Элен тоже.

После

Часы на стене показывали чуть больше половины двенадцатого. Дэнни смотрел на секундную стрелку, описывающую круг за кругом.

Следователь Даунс сказал, что ждет приезда начальника. Босс должен просмотреть показания и убедиться, что они достаточно подробные, преподе чем отпустить всех домой. Зато ему не понадобится тащить их в участок, где им, возможно, придется просидеть до утра. И не нужно будет вызывать никого завтра. Для вашего же удобства, объяснил он. Однако что-то здесь не так, решил Дэнни. Мальчишка стал задавать вопросы более… настырно. Более целенаправленно. Совершенно точно, он что-то ухватил.

— Итак, в какой-то момент все разошлись в разные стороны, — произнес следователь, подводя итог уже сказаному. — В период времени приблизительно между восьмью часами и половиной девятого, после первых тостов и фейерверка, когда все собрались на корме, вы с кем-нибудь разговаривали?

Дэнни вздохнул.

— Ко мне подошел Джеймс.

— Что он хотел?

— Он хотел, чтобы я поговорил с отцом. У них был разговор: они все завелись по поводу его предстоящей женитьбы на Ане.

— И что вы ему ответили?

— Сказал, что это не мое дело. Господа, как меня достали эти ваши вопросы! Еще не успело остыть тело моего лучшего друга, а вы пытаетесь вычислить, кто из его детей убийца. Меня от этого просто тошнит, доложу я вам.

— Может быть, я подозреваю в убийстве и вас.

Сам не зная зачем, Дэнни положил руки на стол ладонями вверх; возможно, таким образом, он решил бороться с искушением ударить следователя.

— Так арестуйте, — сказал он. — Фрейзер был не ангел. Мы сто лет знакомы, и я знаю его недостатки лучше, чем кто-либо, даже, пожалуй, лучше, чем его дети. Мы время от времени ссорились. Упрямый был старик. Временами эгоистичный, даже очень. Если что-нибудь вобьет себе в голову, то конец. Что ни говори ему, как ни доказывай, что он неправ, — все без толку. Бывало, мы спорили с ним: я знал, точно знал, что прав, а он доказывал, что черное — это белое и дважды два — пять. Прямо взял бы и удавил его, — Дэнни откинулся на спинку стула. — А теперь скажи мне, ты, наглый сопляк, скажи мне, что такое сегодня стряслось, чтобы мне понадобилось так подло кого-то убить. Вот что: если бы я кого хотел убить, так и убил бы. Прямо на улице или у тебя на глазах. Если бы кто меня по-настоящему достал и я решил бы лишить его жизни — Господа, прости! — я бы не стал скрываться, понимаешь, о чем я? Убил бы, на хер, и дело с концом.

Дэнни взял себя в руки. Не то чтобы он сожалел о сказанном, просто не стоило показывать, как он взбешен.

Даунс медленно кивнул.

— Понимаю, вы сейчас вне себя, — заговорил он более мягким тоном. — Слушайте, Дэнни, потерпите еще немного. Перед тем как все разошлись по яхте, Фрейзер сделал какое-то объявление, ведь так? Что он сказал?

Дэнни посмотрел на следователя, отвернулся, поднес ко рту носовой платок, откашлялся и сплюнул в платок нездорового вида мокроту. Он не прыгал в воду, чтобы достать Фрейзера — молодые успели сделать это раньше. Если ему верить, он был настолько потрясен, что застыл на месте.

— Больше ничего не скажу, — заявил Дэнни.

Следователь оперся подбородком на ладони.

— Хорошо, поставлю вопрос иначе, — сказал он.

Дэнни сжал губы в ожидании.

— Может ли быть, что никто не хотел убивать Фрейзера? Может быть, он стал случайной жертвой? Допустим на секунду, что кто-то собирался-напасть на кого-то другого? Например, на Адама?

— С чего кому-то убивать Адама? — спросил Дэнни, подавшись вперед.

— Ведь вся каша заварилась после его приезда, разве нет?

Дэнни открыл и снова закрыл рот. Следователь Даунс был прав.

Клио

Клио попросила Дэнни высадить ее в деревне. Всего один день дома — и уже хочется куда-то уйти.

За время ее отсутствия деревня немного разрослась. Появилось как минимум три новых паба, один из которых, судя по ценам в меню, исключительно для туристов — местные никогда столько не заплатят. Газетный киоск превратился в мини-маркет со всем необходимым, что только душе угодно. Хлеб, молоко, ведерки с совками, подгузники, шеллак для ногтей, краска для заборов. Даже ершики для унитаза.