Шрифт:
Закладка:
Джеймса ждал Лос-Анджелес, Спэниш-Коув должен был остаться смутным воспоминанием.
— Твоя сестра положила ее на чердаке. Мне кажется, отец не известил Элен, что мы приедем. Похоже, она сердится, начала причитать по поводу постельного белья. Впечатление такое, будто это ее дом. И вообще, я не понимаю, почему в таком огромном доме всего семь спален.
— Восемь, — уточнил Джеймс.
— Так почему Беллу не положили в восьмую?
— Это мамина спальня, — пояснил Джеймс немного севшим голосом. — Там никто не ночует.
— О, — протянула Сандра. — Я и забыла. Мы так редко здесь бываем, малыш. И мне кажется, я начинаю понимать почему.
Джеймс лег на кровать и вздохнул. Он тосковал по матери, как и остальные. Он не сознавал, какое место она занимает в его жизни, пока ее не стало.
— Между прочим, а где ты был? — продолжила Сандра. — После ужина. Пропустил кофе. Ана, кстати, очень мила: тихая, но с хорошими манерами. Не то что твоя сестра. Отец сообщает радостную новость, а она так реагирует! Как ей только не стыдно? Знаешь, она ведь здесь не одна…
— Ходил подышать воздухом, — перебил Сандру Джеймс.
— Я видела тебя в саду. Ты говорил по телефону.
Джеймс вздохнул. Он ослабил ремень на джинсах и начал расстегивать рубашку. Живот слегка побаливал после обильной еды и выпитого за день. Джеймс не привык есть и пить в таких количествах. Он старался держаться в форме: половина — талант, половина — внешность. Когда предлагаешь драму руководителям станций, нужно выглядеть определенным образом. Пусть это всего лишь Ирландия, но все же индустрия.
Джеймс, — окликнула его Сандра. — Все в порядке?
«А тебе не все равно?» — ответил он про себя.
— А почему нет? — вместо этого произнес он.
— Просто ты в последнее время такой замороченный.
Джеймс перестал ее слушать. Он думал о телефонном звонке, заставшем его на пляже.
Все летит ко всем чертям. Его французские сопродюсеры выкинули подлый трюк с финансированием. Они привлекли вещательную компанию, но она вложит всего тридцать процентов требуемых средств, и компании Джеймса теперь нужно найти остальные.
Удар был сокрушительный, но Джеймс все еще отчаянно пытался сохранить все в тайне. Главное — сохранять видимость. Он и так проделал впечатляющую работу, убеждая всех: он знает, что делает.
Джеймс сделал один хит — полицейский сериал, выдержавший три сезона. С тех пор слишком много его проектов так и не запустились. Однако до сих пор ему с успехом удавалось производить впечатление, что временное отсутствие — его собственный выбор, просто решил не размениваться по мелочам, ищет по-настоящему выигрышный проект. И может позволить себе выдержать паузу.
И вот проект наконец нашелся. Сентиментальная драма, разворачивающаяся в Ирландии после Второй мировой войны. С претензией, но достаточно мыльная, чтобы заинтересовать толпу. Особенно янки — эти точно будут в восторге.
Однако с самого начала возникли сложности с привлечением инвесторов. В этом бизнесе твоя потенциальная прибыльность оценивается по последнему крупному проекту, который шел по телевидению еще вчера. А не сколько-то там лет назад. Время движется неумолимо.
— Все прекрасно, — услышал он собственный голос, прозвучавший откуда-то со стороны, словно без его участия. — Французы все еще упираются, но я их дожму. Такой проект никто не упустит. Скоро будут деньги.
Джеймс закрыл глаза и не видел, что делает Сандра, он лишь ощутил, как слегка просела кровать. Но зато почувствовал ее влажные поцелуи на животе, ее руку, движущуюся в низ живота и дальше, под ремень. Затем ее губы последовали в том же направлении. Опять то же самое. Она начала наседать на него пару месяцев назад: «Хочу ребенка. Хочу, чтобы у нас с тобой был общий ребенок».
Невозможно понять: то ли она не видит, как ему тяжело, то ли видит и надеется, что беременность поможет это исправить. А может, ей вообще все равно.
Только этого Джеймсу еще не хватало — еще один человек, зависящий от него, требующий заботы. И все же это отвлекало ее от его денежных проблем.
Не открывая глаз, он стал думать о Лене. И данных ей обещаниях. Прелестная Лена двадцати двух лет, отчаянно добивающаяся большой роли.
Элен
В воскресенье утром Элен проснулась раньше всех. Остальные, она знала, еще приходят в себя после всего, что произошло за последние двадцать четыре часа. Встреча с Адамом и новость, обрушенная на них отцом, не говоря уже о вынужденном тесном общении. Она не сомневалась, что никто даже не думает о ней. И о том, какой сегодня день.
Каждый год давался с трудом. Этот обещал быть не труднее остальных, но за последнюю неделю все пошло наперекосяк. Все установленные Элен маленькие ритуалы и привычки полетели к черту. Внезапно эта годовщина стала важной, по-настоящему важной. Тринадцать лет назад ее жизнь остановилась.
Элен не стала сразу вставать и, лежа в постели, задумчиво смотрела в окно, где открывался мирный вид на бухту. Над морем поднимался утренний туман, предвещавший теплый день. В ветвях сикомор в саду чирикали птицы. Вдали, за бухтой, на сочной зелени полей графства Уотерфорд виднелись точки пасущихся овец.
Ничто не говорило о том, что сегодняшний день чем-то отличается от других, или что в мире возможно какое-то смятение, или что-то плохое, о чем стоит волноваться.
Она наслаждалась этим видом каждое утро. За свои тридцать девять лет Элен жила только в двух других местах кроме дома. И все это в течение одного года, так славно начинавшегося и закончившегося так ужасно. Тридцать восемь лет в Спэниш-Коуве. В этом доме. В ее доме.
Элен вздрогнула, вспомнив вчерашний вечер. Кто такая эта Ана? Как Фрейзеру удалось скрывать ее так долго? Боже мой, ведь они с отцом живут под одной крышей. Она что-то подозревала, но только не это. Фрейзер последнее время гораздо чаще бывал вне дома. Да, они не сидели друг у друга на голове. Дом большой: Элен обычно оставалась на своей половине, а Фрейзер — на своей.
И все же! Ведь она должна была заметить, что он с кем-то встречается. Как она не заметила? Разве что он сознательно скрывал, принимая меры, чтобы она ни о чем не догадалась.
Элен откинула покрывало и села. Она еще не знала, чем это для нее обернется. Но прячась в постели весь день, точно ничего не узнаешь. Лучше всего делать вид,
