— Однако вы ушли от всех остальных? — спросил он.

— Я… да. Я пыталась дозвониться до мужа и искала, где потише.

— А под палубу вы не спускались?

У Кэйт внезапно пересохло во рту.

— У меня и так был слабый сигнал, ясно, что внизу прием еще хуже. Я ушла на борт.

— На левый борт? Не на правый, где находился ваш отец?

— Нет.

— Понимаю, — кивнул следователь Даунс. — А вы могли видеть кого-нибудь с того места, где стояли?

— Дэнни — он был впереди, в кабине. Но там со всех сторон окна. Он мог меня видеть, я уверена. Во всяком случае, я-то его видела.

— Хорошо, — следователь сделал паузу. — У вас с Фрейзером возникли трения, ведь так? После того, как он пригласил вашего мужа, Чена, и ничего вам не сказал.

— Откуда вы?.. — начала Кэйт. — На самом деле это не имеет значения. Вы же и так всё знаете, правда?

Она рассмеялась. Смех прозвучал неубедительно. Однако, если начистоту, она вовсе не притворялась. Она чувствовала… умиротворение. Неправильно, конечно, что ей так хорошо, когда отец где-то лежит мертвый.

Как вы считаете, отец специально пригласил Чена, назло вам? — спросил следователь.

Кэйт пожала плечами.

— Не знаю. Хотя может быть. Следователь, мне действительно нужно позвонить мужу. Я пыталась уже несколько раз, но он отключил телефон. Если дозвонюсь до его матери… она с ним поговорит. Это важно.

— И это тоже важно.

Кэйт подняла голову от телефона, который держала в руке. Следователь неожиданно заговорил в резком тоне. Разве ему не полагается быть повежливее? Она родственница погибшего. Тем не менее он не постеснялся второй раз вызвать ее на допрос через полчаса. Интересно, он всех собирается вызывать повторно? Однако если так пойдет дело, если они начнут вываливать секреты друг друга…

Сейчас нужно позаботиться о себе. Это важнее всего.

— Хорошо, — сказала она, кладя телефон на стол. — Вы спрашивали, что было в субботу. Да, я была раздражена на отца. Но я еще сильнее злилась сама на себя. Все произошло по моей вине. К тому же это был не самый большой шок тем вечером.

— Нет?

— О боже, нет. Отец сделал объявление.

Ручка следователя застыла над блокнотом.

Как странно, что Элен ничего не сказала, — добавила Кэйт.

Клио

Клио не сразу пошла за остальными к накрытому в столовой ужину. Вместо этого она дожидалась Кэйт в прихожей, водя ногтем указательного пальца по знакомой с детства резьбе на балясине перил.

На этом самом месте у подножия лестницы она стояла в то утро, когда из дома выносили тело матери, умершей от сердечного приступа. Родители Клио много лет спали в разных комнатах, и Кэтлин умерла одна. Это глубоко терзало Клио. Может быть, мать кричала от боли в доме, полном людей, но никто не услышал. Никто не пришел, она умерла в одиночестве.

В тринадцать лет Клио подхватила жестокую кишечную инфекцию, и ее выворачивало несколько дней подряд. Кэтлин спала на матрасе на полу в комнате Клио и каждый раз просыпалась вместе с ней: подставляла тазик, вытирала лицо, клала на лоб полотенце и не успокаивалась, пока Клио не засыпала снова. Она костьми ложилась ради своих детей.

«Я же ваша мама», — говорила она, улыбаясь. И умерла в одиночестве. Вот поэтому Клио и не могла зайти в ее комнату. Как и все остальные. Она могла бы спрятать письмо там, если бы ей хватило смелости.

На верхней ступеньке появилась Кэйт.

— Ты как? — спросила Клио спускающуюся вниз сестру.

— Отлично.

Клио заколебалась. Кэйт уже снова накрасилась, причесалась и выглядела, как всегда, безупречно. Весь вечер она будет вести себя как ни в чем не бывало. Ей неизменно это удавалось, даже если все вокруг умирали от смущения за нее. Кэйт — настоящая машина.

И все же прошло столько лет. Клио захотелось хотя бы попытаться нормально поговорить с ней, как сестра с сестрой.

— Мне жаль, что так вышло, — начала Клио. — Как ты думаешь, папа знал? Насчет того, что ты сказала Чену, будто Адам погиб?

Нет.

Отрывисто. Уверенно.

— А кто-нибудь еще?

Кэйт втянула щеки.

— Джеймс.

— Джеймс? — переспросила Клио. Ее это задело. Не то чтобы у них с Кэйт особенно близкие отношения, но, видимо, сама мысль о том, что Кэйт ни с кем из них не откровенничала, все упрощала. Внезапно узнать, что старшая сестра на самом деле сблизилась с Джеймсом, это… обидно.

— Я рассказала Джеймсу, потому что он живет в Дублине, и боялась, что Чен столкнется с ним где-нибудь без меня и случайно зайдет разговор на эту тему, — пояснила Кэйт.

Тогда ладно, это меняет дело.

Клио посетила внезапная мысль.

— А Джеймс не мог рассказать папе?

Кэйт пристально посмотрела на нее.

— С чего ты взяла?

Клио моргнула.

— Ладно, — сказала Кэйт. — Осталось пережить еще пару дней.

И направилась в столовую. Клио, пошла за ней в недоумении. Какого черта Кэйт остается ночевать в Спэниш-Коуве? Прежняя Кэйт уехала бы в Дублин в тот же вечер, лишь бы оказаться подальше от родни. Разве что она что-то задумала.

* * *

В центре столовой стоял большой овальный стол красного дерева, подаренный матери на свадьбу ее родителями. Стол покрывала белоснежная скатерть, со свечами и цветами посередине. Сквозь полукруглый эркер в комнату проникали последние лучи закатного солнца, смешиваясь с оранжевым светом свечей и окутывая всех мягкими теплыми тенями.

Дэнни приберег для Клио место рядом с собой. Она готова была его расцеловать. С другой стороны от нее сидела Кэйт, и Клио знала, что та будет сегодня не слишком разговорчива. Никто, конечно, не вспомнит про Чена, это уж точно.

Клио взяла бокал шампанского как раз в то мгновение, когда Фрейзер поднял свой и заговорил.

— Это были долгие десять лет, сын, — начал он, кивая Адаму. — Много чего произошло. И в твоей жизни, и в нашей. Знаю, все сейчас немного на взводе, мы еще наговорим друг другу резкостей, — он глянул на Кэйт, и та чуть заметно порозовела. — Но в первую очередь мы все должны быть сейчас благодарны. Ты снова дома, ты жив. Все остальное не так важно. Обо всем остальном мы как-нибудь договоримся.

Клио смотрела на отца. Казалось, он говорит искренне, от сердца. Она перевела взгляд на Адама. Тот сглотнул и ответным жестом поднял бокал.

— Спасибо, — пробормотал он.

— За Адама, — провозгласил Фрейзер.

Клио сидела, положив руки на колени, и Райан пнул ее ногой под столом. Тогда, ради проформы, Клио подняла тост