Шрифт:
Закладка:
— А Кэйт говорила, что ты погиб.
Адам
После великого откровения Чен долго не задержался. Он вышел из дома через парадную дверь, Кэйт бежала следом.
Наступила напряженная тишина, которую сменили натянутые дежурные фразы: все пытались загладить неловкость, делая вид, что ничего не произошло. В семье никогда не углублялись в рефлексию. Да и вообще не рефлексировали. У среднего класса так не принято.
Никто не заметил, что Адам потихоньку выскользнул из гостиной. Он вышел на парадное крыльцо и встал под аркой. Нужно подышать воздухом, ненадолго прерваться.
Адам достал сигарету, не вынимая пачку из кармана, и закурил, втягивая в себя дым, пока в легких не возникло привычное неестественное ощущение. Он стал слушать, как Кэйт препирается со своим мужем, стоя рядом с его машиной.
Чен хотел вернуться в Дублин. Похоже, он разъярился не только на Кэйт, но и на всех остальных. Адам знал такой тип людей — гордых, хороших, честных, не терпящих, когда их выставляют дураками. А сестрица-то, видимо, вовсю дурачила Чена. Он не первый, кому она пытается запудрить мозги. И далеко не последний, неохотно признал Адам.
Оба стояли на дороге, где Чен поставил свою машину, — Адам мог наблюдать за ними, став чуть слева от двери. Чен держался рукой за ручку дверцы, но Кэйт преграждала ему дорогу.
Сигаретный дым рассеялся, и Адам вдохнул вечерний воздух. У него был запах лаванды с примесью соленого запаха отлива и морских водорослей. Запах безмятежной бухты.
— Зачем ты приехал? — голос Кэйт доносился до него сквозь сад. — Ты же знаешь, что я не хочу с ними связываться!
Адам не мог разобрать, что ответил Чен, но уловил тон. Тихое бешенство.
— Мне было легче соврать, что заболел папа, чем сказать правду, — выкрикнула Кэйт в ответ.
Ага. В очередной раз поймали на вранье. Адам покачал головой: Кэйт попала.
— Семь лет я считал, что твой брат погиб, — сказал Чен, на этот раз громче.
— Я сама так думала!
Кэйт зажала рукой рот и оглянулась на проезд к дому. Занавески на окнах раздвинули, из дома в вечерние сумерки лился мягкий свет, уже слетелись и бились о стекла мотыльки. Она не могла видеть стоящего в тени Адама. Но Кэйт, конечно, понимала, что в оглушающей деревенской тишине ее пререкания с мужем слышны на всю округу. Коттедж ближайших соседей — пары художников, переехавших из Лейчесте-ра, — стоял всего в каких-то пятидесяти метрах вниз по дороге.
Чен покачал головой.
— Ты не говорила, что так думаешь. Ты сказала, что он погиб. Ты плакала, а потом рассказала мне об этом.
Адам наблюдал за позой Чена. Тот стоял, отвернувшись от Кэйт, все еще полный решимости сесть в машину и бежать от этого безумия.
— Когда мы познакомились, — продолжала Кэйт, — я и понятия не имела, что мы поженимся. И да, я соврала, а потом не знала, как признаться тебе в этом. Можешь ты это понять? Я просто не хотела больше говорить об Адаме, да и об остальных тоже. Один брат реабилитируется от наркотиков, другой пропал, сестра решила остаться старой девой. Нашей семье здесь все перемывали кости — боже, я даже не знаю, сколько лет подряд. Я просто хотела, чтобы ты считал меня нормальной.
— То есть ты хотела произвести на меня впечатление или вроде того?
— Нет, слушай, все было не так. В какой-то момент мы действительно считали, что Адам погиб, — голос Кэйт звучал твердо и убедительно. — Папа кое-что нашел… Ой, слушай, это не важно. Время шло, и в конце концов я решила для себя, что так оно и есть. Что мне еще оставалось?
Адам напряг слух. Чен что-то тихо сказал, повернувшись к машине.
— Знаю, нужно было все тебе рассказать, когда он нашелся, — добавила Кэйт. — Но чтобы поверить, мне нужно было сначала увидеть Адама своими глазами.
Чен, видимо, заколебался. Она побеждает, понял Адам. Все очень убедительно. Но потом Адам увидел, как его зять, ощетинившись, посмотрел в сторону дома, а затем повернулся к жене, поднявшей к нему умоляющее лицо.
— Я уважал твое решение порвать с семьей. Я думал… Ну сама знаешь, что я думал. Что они все козлы с предубеждениями. А тебя это устраивало, потому что ты не хотела сознаваться во лжи. Все эти годы я чувствовал себя виноватым, что из-за меня ты не общаешься со своими родственниками.
У Чена прервался голос.
— Это непростительно, — напоследок сказал он.
Кэйт отшатнулась, как от удара.
Чен сел в машину, громко хлопнув дверью, и уехал. Даже в шуме двигателя слышалась его ярость.
Только в этот момент Адам обнаружил, что он здесь не единственный случайный свидетель. На подоконнике окна столовой, наполовину скрытая покрытой пурпурными цветами гортензией, болтая ногами, сидела и курила Белла в застегнутой доверху черной толстовке.
Незавязанные шнурки ее розовых кроссовок свисали вниз.
Племянница выбросила окурок и спрыгнула с подоконника навстречу медленно и подавленно возвращавшейся в дом Кэйт. Адам наблюдал, как Белла приближается к его сестре, так же, как и она, сложив на груди руки.
— Эпично вышло, тетушка Кэйт.
Кэйт медленно смерила Беллу взглядом с ног до головы.
— Я тебе не тетушка, — холодно произнесла она. — Не называй меня так.
Белла так резко отпрянула, что едва не упала. Адаму стало ее жалко. Он продолжал стоять, пока сестра не подошла к нему. Прикусив губу, Кэйт молча прошла мимо него, но в последний момент остановилась.
— Ты сам-то понимаешь, сколько из-за тебя проблем?
Адам приоткрыл было рот, но ничего не сказал.
— Одна маленькая ложь, черт возьми! — горестно вскрикнула Кэйт, явно говоря сама с собой.
Правда? — поинтересовался Адам, ж Твой муж, уж конечно, все-все про тебя знает?
Кэйт уставилась на него с одинаковой долей удивления и злобы. Под его взглядом маска упала с ее лица, и Адам понял, что не ошибся. Кэйт ничуть не изменилась: так и осталась лгуньей.
После
— Вечером вы оставались с отцом наедине, Кэйт?
— И за этим вы снова меня вызвали? Может быть, как-нибудь потом? Я хочу домой.
— Понимаю вас. Но сначала я хочу убедиться, что правильно записал все показания. Вы оставались с отцом наедине?
Кэйт напряглась.
— Нет.
Следователь продолжал что-то
