Фрейзер только что пересказал ей все то, что рассказал ему Адам после своего возвращения. Клио еще не успела переварить услышанное. Она изучала лицо отца, пытаясь понять, поверил ли он брату.

Депрессия. Если Адам страдал депрессией, то в их семье он далеко не одинок. Тем не менее именно он признал это первым.

Тедди лежал на полу у ее ног. Раз или два он поднимал голову и, как ей показалось, обнюхивал воздух вокруг себя. Она решила оставить его в покое, чтобы освоился. Пусть подойдет сам.

— Мне плевать, что у него депрессия, — заговорила Клио. — Он исчез с лица земли. А ты, похоже, не имеешь ничего против того, что он вернулся. Ведь ты?..

Она раскрыла ладони, не в силах подобрать слова.

— Зол? — спросил Фрейзер. — Ну конечно же да, дочь, я в бешенстве. Но что мне делать? Прошло десять лет. Он мой сын, Клио. Он всегда был моим… ну, ты понимаешь. Тебя и его любить было проще, хотя, пожалуй, и нельзя так говорить. Еще десять лет злиться на него? И что толку? Мои родители практически не разговаривали со мной, после того как я сюда переехал. Не думаю, что они стали от этого счастливее.

Клио моргнула.

— Ты не понимаешь, девочка. Но когда твой брат исчез, ты была младше. Это больше затронуло твою жизнь. Может быть, в силу возраста я смотрю на все несколько иначе. Я понял, что надо брать от жизни все хорошее. А в возвращении Адама много позитивного. Вот ты приехала, уже хорошо.

Клио не нашлась, что сказать. Фрейзер встал и подошел к книжной полке у окна. Он провел рукой по корешкам книг и, остановившись на одной из них, потянул к себе, сдувая пыль с твердого переплета.

Книги. Когда-то она любила эти полки. Солнце било в глаза, и она подняла руку, заслоняясь и одновременно чувствуя, что лоб покрывается липкой испариной.

— Узнаешь? — спросил он, показывая обложку.

Клио ответила ему непонимающим взглядом, но потом ее лицо прояснилось.

— «Ведьмы».

— Ты любила, когда я читал тебе ее на ночь.

Так и было. Каждый вечер отец находил время — для нее, и только для нее. В большой семье…

— Мне жаль, что не смог защитить тебя, — сказал он наконец, убирая книгу на место. — От всего, что тогда происходило.

У Клио напряглись плечи. Еще немного, и шею сведет судорогой.

— Папа, я не хочу говорить о себе, — проговорила она.

Фрейзер вздохнул и тяжело опустился в кресло.

— Думаешь, Адам говорит правду? — спросила Клио.

— А зачем ему врать?

— Не знаю. Может быть, чтобы мы его пожалели? Сложно набрасываться на человека, который говорит, что сам не знал, что делал. Когда у него такая отговорка.

— Но зачем ему нужно, чтобы мы его жалели? — возразил Фрейзер. — Зачем ему возвращаться, если он не хочет быть с нами?

Клио пожала плечами.

— Это похоже на правду, — снова заговорил Фрейзер. — Очень много молодых людей из этих мест, пугающе много, страдают депрессией. Мы с вашей матерью никогда особенно не волновались насчет Адама. Нас беспокоил Райан, да и все остальные тоже… отличались. Мне больно говорить, что мы, возможно, его упустили, но, с другой стороны, если он все так тщательно скрывал… Должна же быть какая-то причина, почему он сделал такую глупость. Как человеку, если он в своем уме, может прийти в голову причинить столько боли? Другим… да и себе тоже.

Клио прикусила нижнюю губу. Она начала догадываться, к чему клонит отец. К кому он клонит.

— Как бы там ни было, у всех нас есть свои резоны. Даже у тебя, Клио. Тебе, наверное, не хочется говорить о том, зачем тебе понадобилось бежать на четыре года, но, пожалуй, ты не станешь уклоняться от этого разговора.

— Какого еще разговора? — удивленно спросила она.

Фрейзер откинулся в кресле и выдержал паузу. Клио напряженно слушала.

— Я подумываю о том, не разморозить ли твой фонд. Твой и Райана. Правда, насчет Райана я не уверен. Хочу понаблюдать за ним еще несколько дней. Убедиться, что он не… эх, ну ты знаешь, по какой причине я его заморозил.

— Ага. Потому что ни одному из нас нельзя доверять. Потому что Элен, Кэйт и Джеймс разбазарили свое наследство, а потом Адам исчез, сняв со счета все деньги.

— А Райан проходил реабилитацию, когда ему пришло время получить свое, — добавил отец. — Как я мог это допустить? После всего, что уже случилось?

— Я ничего не сделала, папа, — сказала Клио. — Мама…

— Мне известно, чего хотела твоя мать, — перебил Фрейзер. — Я понимаю, почему тебе больше нравится ее подход. Но что в итоге получилось с остальными, а? Я должен был заботиться о тебе, Клио, когда ее не стало. А она не всегда принимала правильные решения.

— Бабушка с дедушкой не просто так оставили нам эти деньги, — продолжала Клио, стараясь, чтобы ее возмущение не прорвалось наружу. Родители матери были хорошими людьми. Справедливыми. Внуки должны были унаследовать семейный портфель инвестиций, однако помимо этого для каждого учредили доверительный фонд, на случай если деньги понадобятся им раньше. Пятьдесят тысяч плюс проценты по достижении двадцати одного года. Фрейзера и Кэтлин они сделали доверенными лицами. В случае болезни или недееспособности ребенка доверенные лица имели право держать деньги в фонде, под процент, до более подходящего времени. Клио считала, что отец истолковал эти полномочия слишком вольно.

— Фонд Райана с процентами составил свыше шестидесяти тысяч, Клио. Подумай, что бы с ним стало, получи он эти деньги в двадцать один год. Как, интересно, ты перенесла бы его смерть? Ты едва пережила смерть матери.

Клио больше не могла это терпеть. Ее взгляд постоянно падал на книжные полки, и от одного их вида делалось нехорошо. Теперь она знала, где хранились все семейные секреты.

Клио встала и пошла к двери, но, прежде чем отворить ее, обернулась.

— Ты никогда не задумывался о том, что будет с нами без этих денег, — сказала она. — Ты вообще о нас думал когда-нибудь, папа?

В этот момент отец выглядел очень несчастным.

— Я постоянно думаю обо всех вас, — проговорил он. — Но имею право подумать иногда и о себе. Ты знаешь, Клио, как тяжело мне было, когда вы все снялись с места и разъехались кто куда. Когда умерла ваша мать, Кэйт тут же исчезла, а за ней и ты, как только появилась возможность.

Клио сморгнула слезы.

У стола Тедди пытался