— Кто… Что вам нужно?

— Грета, это я, — послышался голос Кейда.

Я чуть было не открыла ему тут же, но остановилась в последний момент. Какой он увидит меня? С распущенными волосами, в халате, босую? Какой стыд! В голове тут же зазвучал голос матери, ужасно возмущенный. “О чем ты думаешь, Грета? Неужели ты готова показаться мужчине в таком виде?”

— Кейд, подождите немного… Я сейчас!

— Можете не спешить, я подожду вас внизу, в холле.

Я быстро умылась и, глядя на себя в зеркало, стала заплетать косу. Пальцы не слушались, дрожали, пряди путались, выскальзывали. Я, закусив губу, смотрела на свое бледное взволнованное отражение с темными кругами под глазами и была мыслями далеко-далеко. Уже у ворот имения, на дорожке в парке, у дверей дома… Неужели у меня действительно все получится? Нет, не у меня… У нас с Кейдом.

Платье я не стала долго выбирать. Взяла то, что оказалось сверху: нарядное зеленое со вставками из переливчатой фиолетово-сиреневой ткани, почти бальное. Оно неожиданно оказалось гораздо удобнее, чем я думала: почти не стесняло движений и ощущалось на теле, словно легкое облачко. Я нервно улыбнулась. Весьма удачно, если нам придется бежать, например.

Кто знает, что нам еще придется сегодня делать…

Когда я спустилась в холл, Кейд сидел в кресле и читал газету. Увидел меня, быстро поднялся, шагнул навстречу.

— Как вы, Грета?

— В порядке. А вы?

Он пожал плечами:

— Пришлось вернуться туда, куда я не планировал возвращаться… больше никогда. Еще раз убедился, что у нашего мира отменное чувство юмора. Едва ты даешь себе зарок, как возникают обстоятельства, которые заставляют его… изменить. Кажется, времена, когда рыцарь давал слово и готов был лишиться жизни в бою, лишь бы его не нарушить, безвозвратно ушли в прошлое.

— Так что же это получается, — я взяла его под руку, и мы направились к выходу из гостиницы. — Из-за меня вы нарушили данное себе слово. Мне так жаль…

— Ни о чем не жалейте, Грета, — Кейд мягко улыбнулся и прищурился. Мы вышли на крыльцо. Утренний свет разливался по улице, отражаясь в окнах домов и начищенных дверных ручках, словно ручеек розового золота. — Я не жалею, что встретил вас. Я не жалею, что ради вас пришлось отринуть какие-то старые зароки. Я даже рад… Ведь это значит, что мое сердце живо и ему есть, ради кого биться. Мне есть, ради кого совершать подвиги.

Он поднял руку, и к крыльцу подкатил маленький экипаж.

— Давайте сначала позавтракаем, а потом решим, куда ехать, — сказал он, распахивая передо мной дверцу. — Хотите есть?

— Еще бы, — ответила я, а мамин голос в голове тут же завопил: “Дочь! Говорить мужчине о том, что ты проголодалась? Настоящая леди никогда не голодна, она должна есть, как птичка!” — Ведь у нас с вами такой длинный день получился…

Кейд привез меня в крошечное кафе. Неприметная дверь вела на узкую круговую лестницу, по которой мы вышли на террасу. Там стояло всего три столика, из-за каждого открывался удивительный вид на город. Свободен был лишь тот, откуда виднелись башенки королевского дворца, сияющие и переливающиеся в солнечном свете.

— Уверен, вы никогда не пробовали такого кофе, как подают здесь, — сказал он, помогая мне сесть.

— Это было бы очень кстати, — кивнула я и подавила зевок. Кажется, сон подкрался совсем близко. Стоял за плечом и нашептывал: “Неужели ты не желаешь прилечь? Опустить голову на подушку? Или погляди… рядом Кейд. Тебе не хочется опереться на его плечо и закрыть глаза буквально на секундочку?”

Смуглый официант быстро принес поднос и поставил перед нами крошечные чашечки с черным, невообразимо ароматным кофе. Кейд что-то шепнул ему, то кивнул и убежал на кухню.

— За чем вы его послали? За зельем бодрствования? — улыбнулась я.

— Можете считать, что так, — рассмеялся Кейд. — За пахлавой с зеленым перцем. Когда я первый раз ее попробовал, то решил, что она и от летаргического сна способна излечить.

— Именно поэтому вы меня и привели сюда?

— И поэтому тоже. Но на самом деле… — он замер на мгновение, глядя на дворец. — Когда я был студентом, эта кофейня была моим любимым местом. Я сидел здесь и думал, мечтал, строил планы. Казалось, что передо мной весь мир открыт. Казалось, что я все смогу. И я решил поделиться с вами этим чувством.

— Спасибо.

— Итак, что мы будем делать? Отправимся к вам и попытаемся раздобыть документы? Или сначала в университетскую библиотеку, к моему профессору?

Я сглотнула.

— Ко мне. Только… нет, не совсем ко мне. У наших родных… у рода Эламир в имении большая библиотека.

— Эламир? — переспросил Кейд и нахмурился.

— Да, — кивнула я. — Там хранятся сами документы и их копии… имеющие отношение к побочным ветвям рода. Я была там несколько раз и думаю, что сумею отыскать нужные бумаги.

— Хорошо, — вздохнул Кейд. — Тогда нам придется быть очень осторожными. Я несколько раз сталкивался с господином Арденом во время светских приемов. И у него неизбежно возникнут вопросы… Зачем я явился.

— Нанесли визит вежливости? — улыбнулась я.

— Вряд ли. В свое время я разошелся с ним в некоторых вопросах. А мой отец и вовсе поссорился. До дуэли чудом не дошло.

— Понимаю, — тихо проговорила я.

Кажется, у нас добавилась еще одна проблема. Но вслух о ней я не сказала.

6.9

Через несколько часов мы подкатили ко главному въезду в имение.

У ворот дремал один из наших слуг, привалившись к прохладной каменной стене. В самом деле, зачем демонстрировать чудеса внимательности, если у незваных гостей без приглашения все равно не получится незметно пробраться мимо? Магическая защита остановила бы любого… кроме членов семьи и их гостей.

Не потревожив сон незадачливого стража, мы тихо въехали на аллею парка. И лишь когда ворота скрылись за поворотом, я выдохнула и разжала кулаки. Одно дело — знать, что я могу в любой момент вернуться домой и взять с собой кого угодно. И другое дело — проверить это на практике, когда каждый ошибочный шаг может стать фатальным. То ли из-за недосыпа, то ли от волнения мне временами казалось, что я наблюдаю за собой со стороны.

Будто одна