Шрифт:
Закладка:
— Думаешь как сбежать? — шепот Тапани возвращает меня в реальность.
— Почти. — я кручу головой, разминая шею и понимаю, что тревога отступила, и больше ничего не болит. Мы еще погуляем, братцы!
— А мы уже все придумали. — подмигивает улыбающийся Лермонт.
— Излагайте, друзья мои.
— А что излагать, Себастьян. Ты сам посмотри. Нас не охраняет никто, посадили и ушли. Ближайший костер шагах в двадцати, а лесок-то под боком. Связь улавливаешь, рейтар?
— Великолепный план, Джок. Просто идеальный, если я правильно понял. Надёжный, как испанская пехота. — я закатываю глаза.
— А что? У тебя только руки связаны. А мы добежим. — не понял моего возмущения шотландец.
— И по местным лесам будем бегать аки древние люди? Счастливые и безо всего? — улыбаюсь я.
Тапани со смехом отвернулся от нашего дуэта.
— План был, конечно, отличным, если бы мы знали, что недалеко Делагарди. А так, кто знает сколько нам придется идти пешком?
— Предложи ты. — надувается Лермонт, — Удиви, сирых, своим легендарным стратегическим мышлением, благородный фон Ронин.
— А ты на бочки глянь, прямо раздуваются от меда. Того гляди обода не выдержат и лопнут. — я многозначительным взглядом показываю на телеги воров, что в шагах сорока он нас.
— Продолжай. — ироничный топ исчез из голоса Лермонта.
— Сапоги эти идиоты с нас стаскивать не стали, видимо, действительно рассматривают вариант, что мы свои. А у меня тут в сапожке подарок от Себ… — я осекаюсь. Мурашки пробегают по спине. Чуть не сказал!
— Себя. Подарок от себя. — исправляюсь я.
В правом сапоге на половину ладони от отворота был пришит небольшой кармашек, а в нем лезвие. Видимо опытный воин Себастьян имел дело с пленом, или был настолько предусмотрителен, что остается только восхититься.
— И ты молчал? — Тапани трясет головой. — Все это время?!
— Ну я же должен был сначала выслушать своих товарищей. — улыбаюсь я.
— Ждем пока эти скоты упьются и делаем ноги. Думаешь найдем своих лошадок? — Лермонт плечом чешет подбородок.
— Видел, как удила наших кобыл связали вместе, что еще раз подтверждает их сомнения в нашей принадлежности. Будем надеяться, что и вещи наши там же, и обыскивать их пока не стали. Иначе найдут письмо, и нам конец. — добавил я ложку дегтя. — Так что спим друг за другом и следим, когда настанет нужный момент для побега. Мы еще поборемся.
— Прекрасный план, Себастьян. Толкайте сильнее, когда настанет моя очередь следить. — финн тяжело откидывается на спину и закрывает глаза.
Еды мы так и не дождались…
Ближе к ночи загорелись ярким светом костры, заиграли дудочки и началось… Стоило признать, что в празднествах эти люди знали толк. В бочках действительно оказалось что-то очень хмельное.
— Пейте. Пейте. — я улыбнулся. — Как можно больше. Ни в чем себе не отказывайте.
Козачки отплясывали у костров, пока не падали как вековые деревья, только что земля не содрогалась. Чуть дальше горланили песни и водили хороводы. Все сливалось в какофонию звуков и запахов. На огромных вертелах покоились остовы того, что еще утром было здоровенными свиными тушами. Воры выделывали невероятные коленца, сверкали сабли, кое-где уже чистили друг-другу физиономии. Никто на это и бровью не повел, гуляния продолжались. Пустые бочки лихо заменяли полными. Наш охранитель-козачек упился сразу же и даже мне протянул деревянный стакан.
— Эй, немчура басурманская, будешь? Бери-бери!
— А что бы и нет! — я подношу стакан ко рту и делаю вид, что значительно отхлебнул. Уважить охранника стоило. Даже если просто делаешь вид.
— Да ты наш! Как есть наш! — козачек с, на удивление, изящной серьгой в ухе вливает в себя еще, поднимается, хлопает меня по плечу и просто уходит со своего поста. Уходит! С поста!
Отличная организация войска! На наше счастье. Теперь стало окончательно ясно, что наш план вполне может сработать. Даже сводивший от нервов живот отпустило, и тревога отошла на второй план.
Зато я снова задумываюсь о том, что лично мне делать? Понятно, что сейчас я должен просто играть свою роль, должен помочь Скопину-Шуйскому. Отравители не дремлют, впереди решающие сражения, а времени остается все меньше. Но что будет дальше?
Я глубоко вздохнул еще раз, разминая затекшие под веревками руки. Их даже не потрудились связать за спиной. Бесшабашная лихость зачастую соседствует с откровенной глупостью. На нашу удачу.
Пока думать о будущем не стоит. Надо малыми целями приближать большие. Сейчас необходимо выбраться из этого леса и добраться до Делагарди и его наемников. Потом все остальное.
Моя смена была первой, и я только диву давался, как при таком шуме мои товарищи дрыхли на земле. Песни превратились в сплошной крик и вой. Танцы стали иступленнее.
Руки немного затекли, но осознание того, что план может сработать, придавало сил. Я поводил кистями, немного ослабляя веревки. Бесполезно. Но это только сейчас.
А ведь красиво.
Во тьме сверкают искры и кружится пух, словно первые зимние снежинки. Звуки воровского разгула доносятся теперь словно издалека.
Пора.
— Лермонт. — я толкнул товарища. — Джок, дружище.
Тот мгновенно открыл глаза.
— Отдыхай, Себастьян. Вижу праздник в разгаре. Дождемся, пока эти бандиты еще сильнее упьются.
— Да куда сильнее? — я с улыбкой посмотрел на горца.
— Сейчас только начало, а потом у них всегда открывается второе дыхание. Ты их недооцениваешь, Себастьян.
— Именно. Пускай в этом вопросе они превзойдут все мои ожидания. — я откинулся на мягкую траву и с наслаждением закрыл глаза.
Сразу же мрак окутал меня со всех сторон, исчезли песни упившихся воров, и я понял, что снова становлюсь сторонним наблюдателем жизни Себастьяна фон Ронина.
Ну что ж. Посмотрим.
А потом пришли иные звуки. И свет…
Глава 11
В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы; исключить из жизни дружбу — всё равно, что лишить мир солнечного света.
— С наступающим Рождеством Господним! Ждите святого Николая в гости сегодня!
Крики с улицы были слышны даже через закрытые окна, за которыми крупными хлопьями падал снег. День перед Рождеством — время, когда любой становится немного счастливее, на время забываются распри и ссоры, а католики и протестанты, если не проводят святую ночь перед камином с семьей, то набиваются в таверны и празднуют, забыв о вражде и взаимных претензиях. Во всяком случае в Эрфурте.
— Хорошие дети получат подарки! Плохие получат по заслугам! Рождество на пороге!
Я попытался потянуться, но боль в ребрах заставила опустить руки. Пуля бандита из подворотни черканула по кости и оставила
