«И ведь ни один амулет не сработал! Ни одно поисковое заклинание!» – злился жрец, создавая из ничего опасных животных и тут же стирая их, словно губкой, движением руки. Привычная магическая тренировка не приносила успокоения.

Инстинкты Эр Наг Тэ кричали о том, что долгий обморок райны Эдассих, переросший в глубокий сон, длится неспроста. Что-то происходит по ту сторону снов королевы. Невозможность повлиять на ситуацию и как-то изменить текущий ход событий рождали в солнечном сплетении чувство собственного бессилия, и оттого Верховный жрец бесился еще сильней.

* * *

Я слышала рев. Я ждала и оглядывалась в поисках своего возлюбленного мужа, что пришел на помощь ко мне. Но в зале по-прежнему никого, кроме меня и богини не было. Я не понимала, что происходит, пока вдруг случайно мой взгляд не наткнулся на зеркальную гладь, отражающую ревущее чудовище.

Из антрацитовой темноты, что выпустила в наш мир восставшую ото сна богиню, на меня смотрело не моё лицо и даже не раздражающий облик рыжей иномирянки, как было раннее. Из зеркала в меня пристально вглядывался… дракон.

Золотой и огромный, с изящной длинной шеей, которую венчала небольшая красивая голова. На высоком лбу аккуратно расположились загнутые витые роговые отростки, напоминающие рога. Огромные, чуть раскосые глаза отливали призрачным белым золотом, а вертикальный зрачок пульсировал изумрудным огнем.

Я смотрела и не понимала что происходит. Наваждение, чары или божественная Ананта для каких-то своих целей пытается убедить меня в том, что золотой дракон – это я. И зачем ей это нужно, я не понимала. От этого становилось ещё страшнее. Липкие пальцы страха дотрагивались до моего сердца и оно испуганно замирало, чтобы спустя удар вновь помчаться бешенной гиеной неведомо куда.

Я закричала. Дракон в зеркале распахнул пасть и начал реветь. Рёв заглушал, оглушал, убивал и раскатывал меня по каменным полам и стенам. Ананта сидела неподвижной статуей и только легкая улыбка выдавала ее удовлетворение, показывая, что она видит, слышит и чувствует происходящее вокруг.

Я махнула рукой в сторону амальгамы в попытке дотянуться до нее и разбить. Дракон в зеркале неуклюже взмахнул лапой и вдруг за его спиной распахнулись крылья. Восторг и страх смешались в адреналиновый коктейль, и я задохнулась от восторга. От этого стало ещё страшнее.

Собравшись с силами, успокоив с трудом разум, я раз за разом вглядывалась в зеркало, пытаясь обнаружить в темном стекле свое отражение. Не находя его, я снова начинала уже не кричать, но выть от страха, перераставшего в злость и бешенство.

В конце концов, моя ярость наша выход и я, вспомнив уроки рукопашных боев, развернулась в попытке разбить зеркало ногой. Прыжок и… длинный остроконечный хвост ударил по стеклу, осколки брызнули в разные стороны, а я, успев поймать боковым зрением довольную улыбку богини, провалилась куда-то в темноту и наступила долгожданная тишина.

* * *

Грядет буря. Буря грядет. Кричали высоко в сиреневых небесах черные птицы.

Женщина стояла у окна, глядя вдаль. За горизонтом танцевали молнии, одна другой краше. Гроза пела свою, пока еще неслышную песню, готовясь омыть миры За-Гранья радужным дождём тысячелетия. Каменные цветы в странном саду переливались всеми цветами радуги, что танцевала на окаменевших листьях спящих душ, вызывая тревожный перезвон звон, похожий на плач капели.

Мир замер в ожидании. Сама жизнь остановилась, боясь спугнуть что-то неведомое и грозное.

Аида Ведо стояла у окна, вслушиваясь в тишину. Тишина напрягала. Обволакивала. Пробиралась от самых кончиков пальцев на босых ступнях до солнечного сплетения и там замирала на секунду, чтобы затем впиться иголками в бессмертное сердце.

Тишина вызывала воспоминания ненужные, но такие сладкие. Одиночество холодной броней потихоньку, век за веком, сковывало тело богиней. Все ближе и ближе подбираясь к средоточию жизни, что мерно пульсировало в груди. Аида устала. В последней попытке она сплела многочисленные нити судеб в единую радужную косу и теперь ожидала развязки.

* * *

Я очнулась как-то сразу, но не торопилась открывать глаза. Сознание медленно наполнялось событиями.

Оазис. Дядя. Его странное поведение. Мое пленение. Злость. Недоумение. Ярость. И… Тут сердце глухо с стукнуло, замерло и понеслось в ритме галопа. С трудом удерживая глубокий вздох, я мысленно раз за разом пыталась откреститься от всего, что услужливо показывала память. Мои руки, покрытые золотой чешуей, торжество дяди, беспамятство. Разбитое зеркало и приход богини. И снова золотой дракон. И я. Слитые воедино.

Перед внутренним вором мелькали обрывки картинок, мысли отсутствовали. Голова и сердце отказывались принять действительность.

– Я знаю, что ты уже пришла в себя. Поднимайся, Эдассих, не испытывай мое терпение,-раздался повелительный мужской голос.

Я вздрогнула, не в силах более сдерживать свои эмоции, и распахнула ресницы. В голове загудело от крови. Золотая пелена неторопливо застилала глаза.

Глава 11. Оазис Но-Ха. Огненный дракон

Снег догорал, вспыхивая кроваво-синими полосами, обнажая плачущую землю. В небе плыли розовато-сиреневые облака, обожжённые агонией умирающей королевской виверны. Обузданная ипостась райна Гримиума не желала сдаваться без боя, не ведая, что у нее нет, и никогда не существовало выбора. С первого вздоха, с первого крика, с первой секунды своего рождения наследный принц это мира За-Гранья был обречен стать драконом.

Линии судьбы или причудливая игра генов? Насколько я успела понять, все на Тубане в той или иной степени имеют в своих жилах примесь драконьей крови. Все имеют возможность. Но по прихоти одной древней богини огонь пробудился в венах единственного на сегодняшний день наследника из рода Заклинателей Огненных змей.

«Да какая там прихоть, – поморщилась я, с трудом поднимая промерзшее от долгого лежания на снегу тело и принимая сидячее положение. – Целенаправленная божественная диверсия. Игра-ловушка. Хорошо разыгранная партия. Все рассчитала, всех возродила. Кроме золотого. А вопрос по-прежнему остается открытым: за каким лешим Аиде нужен весь этот цирк?»

Я поднялась на ноги и завертела головой по сторонам, оценивая масштаб разрушений от потухающего пламени и выискивая взглядом Наташку. Грустная улыбка тронул мои губы, когда я обнаружила подругу в объятьях Зерга. Точнее, сильное мужское тело прикрывало собой мою подружку, спасая от разбушевавшейся огненной стихии. Тала Шат Мау, а по совместительству моя близкая подруга Наташа, выбираться из-под надежной защиты не торопилась, то ли примерзла, то ли вплавилась в землю под собой.

«Если так дальше дело пойдет, возвращаться одной придется, – хмыкнула я про себя и помрачнела. – Вернешься тут, как же. С игрищами местных богов не то что домой дорогу забудешь, себя потеряешь и имени не вспомнишь! А кстати, – мелькнула мысль. – Почему никто ни разу не назвал мне имя потерянной золотой принцессы? Даже когда предполагалось, что золотой дракон – это я?».

Мысль мелькнула и исчезла, словно змеиный хвост в зарослях травы. А я, задрав голову и приложив ладонь ко луб, наблюдала, как Огненный дракон, успокоившись, парил над землей. Очаги пламени, которым плевался и раскидывался Гримиум, обращаясь в пламенную рептилию, догорали. Небо очистилось, виверна умерла высоко в небе, родив этому миру защитника. Гримиум прорвался сквозь боль безумия и умудрился сам пройти радужный обряд.

Я до сих пор не понимала как ему это удалось, но отчего-то твердо знала: местный король-регент наконец обрел власть над своей сущностью и стал полноправным райном. Единственным новообращенным Заклинателем Огненных Змей из старшего Дома Арракис.

На чем основывается моя уверенность, я не могла себе объяснить. Как и твердую убежденность в том, что как минимум один из забытых богов совсем недавно прошел в этот мир. И привела ее сюда моя одержимая сестрица.

Кто-то шлепнул меня по плечам, и я стремительно обернулась, чтобы тут же уткнуться носом в мужскую грудь, вкусно пахнущую чем-то лимонным. Этот аромат пробивался даже сквозь запах крови и гари. Судорожно втянув в себя воздух, я задрала голову и обнаружила Коб-Ора, который осторожно отряхивал с меня снег и грязь. Мы встретились взглядами, и я забыла, как дышать.

Радужка цвета темного шоколада затягивала похлеще омута. Желто-зеленые крапинки янтаря мерцали где-то