Контрзаклинание: Ксорус».

– Звучит довольно бесполезно, – сказала Элизабет, когда закончила читать у меня через плечо.

– Но весьма уместно в нашем случае.

«Парапус», – проговорил я одними губами, чтобы почувствовать, как оно должно звучать.

– Парапус, – произнёс я вслух. Передо мной появились длинные тонкие полосы, похожие на разлиновку тетрадного листа. На мгновение они зависли в воздухе, а затем со свистом устремились в сторону Эрика. Коснувшись его, они издали глухой металлический лязг.

Я сделал глубокий вдох. То, что я только что сделал, напугало меня, хотя я изо всех сил старался этого не показывать. Я медленно сделал шаг вперёд. Сердце зачастило в груди – словно я подходил ко льву, чтобы проверить, действительно ли он спит и не собирается ли откусить мне голову.

Тонкие чёрные линии, которые недавно витали в воздухе, оплели Эрика. Но они больше не казались иллюзорными. Они выглядели плотными и твёрдыми. Я протянул руку, чтобы коснуться одной из них. У меня дрожали руки, и разум твердил не делать этого, но вот рука всё же протянулась к парню, который хотел меня убить. На ощупь линия была словно из холодного железа, отлитая точно по его телу. Линии прижимали его руки к бокам, а ноги к стулу.

– Даже не думала, что мне придётся запрещать использовать дома магию, – раздался из-за моего плеча слабый голос мамы. – Не принимать конфеты от незнакомцев, не играть со спичками, следовать правилам дорожного движения. Мне и в голову не пришло, что нужно запретить тебе применять магию к людям, которые врываются к нам домой.

– Прости, мам, – сказал я.

– А вы двое… – мама обернулась к Девону и Элизабет, которые стояли вдвоём в углу.

– Я же говорил вам, миз Миллер, – ответил Девон. – Всё покатилось по наклонной.

– Вы двое использовали магию? – мама произнесла слово «магия» так, словно это было слэнговое название чего-то очень плохого.

– Мы с Девоном не смогли, – покачала головой Элизабет. – Телефон включается только у Брайанта.

– И, очевидно, у Эрика, – мама повернулась к нашему незваному гостю. – Надо бы разбудить его и выяснить, кто такой этот Таден, который должен убить нас в ближайший час.

Я опустил взгляд на телефон. Заклинание для пробуждения вряд ли будет в списке «Мгновенных» заклинаний, но где-то оно ведь должно быть.

Хрясь!

Мама отвесила Эрику оплеуху. Тоненько буркнув, он очнулся и начал извиваться, отчаянно пытаясь освободиться от металлических пут.

– Ну или можно его ударить, – пробормотал я, когда мама сделала шаг назад.

– Слушай, ты, – сказала она голосом, напоминающим рычание разгневанной львицы. – Мне безразлично, что ты думаешь, будто мой сын украл твой чёртов телефон. Мне безразлично, кто хочет твоей смерти из-за того, что ты не можешь уследить за идиотской штуковиной, которую мне приходится ежедневно с боем вырывать из рук учеников, как будто у них нет ничего дороже на белом свете. Единственное, что меня волнует – это то, что ты вломился в мой дом. Ты держал меня в плену и угрожал моему сыну. Теперь ты расскажешь ему всё, что он захочет узнать, или я убью тебя и сброшу твой труп в Гудзон.

Мама прошествовала на кухню и вытащила из кухонного шкафчика самый большой нож, который у нас был. Лезвие блеснуло в свете, когда она вернулась назад к Эрику и села на диван, скрестив ноги и наставив кончик ножа прямо ему в лицо.

– Итак, Брайант. Почему бы тебе не начать спрашивать? Я хочу поскорее избавиться от этой дряни у себя дома.

Время от времени я забываю, что мама выросла в Бронксе. Глядя, как спокойно она наставила нож на человека, который пытался нас убить, – и при этом её рука нисколечко не дрожала! – я оценил свое нью-йоркское происхождение. Воистину, мы, нью-йоркцы, отдельный вид людей.

– Ну… – голос мой прозвучал жалко. Мама приподняла бровь, и я начал снова: – Перво-наперво: кто такой Таден?

– Ты знаешь Тадена, – ответил Эрик. – И ты знаешь, что он такое.

– Прости, но это был блеф, – сказал Девон. – Я заглянул в «Консорциум», разведал там обстановку. Там я услышал о Тадене. Мы его никогда не встречали.

– Ты солгал? – лицо Эрика расплылось в облегчении, которое тут же сменилось гневом. – Тогда, может, у нас ещё есть время. С кем ты говорил?

– Вопросы тут задаю я, – отрезал я. – И я хочу знать, почему Тадена настолько волнует потерянный тобой телефон, что он захочет нас убить.

Эрик пристально посмотрел на меня, но я выдержал его взгляд. Я чувствовал, как он оценивает меня, выискивая брешь в моей дрянной броне.

– Потому что это его телефон, – вздохнул он, немного сдувшись. – Таден дал мне его протестировать. Никто не должен был о нём узнать. По крайней мере, пока он не убедится, что всё работает как надо. Слухи уже ходили, но он не хотел, чтобы кто-то знал, что прототип готов. Он доверился мне и только мне. И я его подвёл. – Глаза Эрика расширились от ужаса. – А подвести Тадена можно только один раз.

– Позволь уточнить, – сказал Девон. – Смертельно опасный парень даёт тебе телефон. Ты знаешь, что он убьёт тебя, если ты его потеряешь. А ты берёшь и немедленно его теряешь?

Эрик низко опустил голову.

– Я не хотел, чтобы так получилось. Как будто сама вселенная была против меня. Сначала он выпал у меня из кармана, а потом кто-то вроде тебя… – Эрик впился в меня обжигающим взглядом, – его нашёл.

– Кто-то вроде меня? – сердце у меня забилось так, словно вознамерилось выпрыгнуть из груди. Пальцы закололо.

– Не каждый может включить этот телефон, – сказал Эрик. Взгляд его стал пугающе пристальным. – Не каждый может использовать против меня парапус. Ты не мог не понять, что ты не такой, как твои приятели.

– Ты хочешь сказать, – сказал я, стараясь справиться с внезапно пересохшим языком, который, казалось, увеличился в размерах раза эдак в четыре, – что я ведьма?

Эрик откинул голову назад и расхохотался.

– Меня поймал полный идиот, – сообщил он потолку. – Нет, ты волшебник. Хотя, может, ты хочешь, чтобы в Консорциуме тебя считали женщиной? Впрочем, вряд ли ты проживешь достаточно долго, чтобы стать настоящим колдуном. Я искренне сомневаюсь, что хоть один из нас переживёт эту ночь.

– Извини. Ты говоришь, что Брайант волшебник? – Мама встала передо мной. – Я хорошо знаю свою семью, и я знакома с родителями его отца. Я могу заверить тебя, о мой невежливый маленький паникёр, что мой сын обаятелен, умён и мил. Он не имеет никакого отношения к делам вашего «Консорциума»,