Шрифт:
Закладка:
– Мама, он на тебя напал?! Он еще там?! – закричал я.
Занес топорик над головой, ворвался на кухню. Пусто. Никого. Непонятно, как Гришка ухитрился сбежать за несколько секунд. Я выскочил назад, в коридор.
– Где он?!
– Брось топор, – приказала мама.
– Где Гришка? – закричал я. – Он успел тебя укусить?
– Не говори глупостей, – сказала мама. – И постарайся никого не поранить. Себя прежде всего…
Я опустил топорик. Прибежал Пингвин (надо же, оторвался от телевизора).
– Что случилось?
– Представляешь, вхожу на кухню, а там мышь, – пожаловалась мама. – Да еще на стол забралась.
– Дохлая, – сказал я.
– Откуда ты знаешь? – спросила мама, немного успокоившись. – И вообще, как у нас появилась эта гадость?
– Гришка поймал, – объяснил я. – Он теперь не только чистоту наводит, но еще клопов, тараканов и мышей выводит. Санитар леса.
Мама недоверчиво покачала головой. Мышку она заставила меня выбросить в помойный бак. Но я не успокоился. Гришка – тупой и просто не понял, что внутри мышки находится мясо. Объяснять бесполезно, как я ни старался втолковать ему попроще. Наверное, надо, чтобы он запах ощущал, а не просто видел продукт. Через день мама принесла из магазина какое-то мясо, но не стала готовить, а положила в холодильник на потом. Утром, когда она ушла на работу, а Пингвин еще дрых, я привел Гришку на кухню, достал мясо (он не среагировал!!!), отрезал от шмата кусочек (хотя уже понимал, что опыт не удался) и положил на стол перед Гришкой. Никакой реакции. Сидел будто статуй. И глаза белые, как гипсовые. Помня, что команда должна быть четкой и информативной, я сказал:
– Это мясо. Оно вкусное. Все зомби любят мясо. Гриша – зомби. Гриша любит мясо. Гриша, ешь мясо.
Это была даже не команда, а небольшая программа. Я надеялся с ее помощью пробудить в зомби глубоко запрятанные кровожадные инстинкты. Однако у Гришки этих инстинктов не имелось или они находились на недосягаемой глубине. Он смотрел на мясо таким же неподвижным тусклым взором, как на несчастную мороженую мышку.
Но я был убежден, что держать дома зомби – все равно что крокодила или тигра. Рано или поздно природа возьмет свое. Теперь-то я думаю, что надо было пойти в полицию и все рассказать. Про то, что Пингвин незаконно приобрел зомби, дал взятку, содержал его дома. Гришкиного папахена посадили бы в тюрьму, а его самого у нас забрали бы. Честно говоря, такая мысль приходила мне в голову. Но я понимал, как огорчится мама, если я упеку ее муженька за решетку. А кроме того, мне не хотелось становиться Павликом Морозовым…
Однажды я услышал, как мама сказала Пингвину:
– С деньгами у нас сам знаешь как… Ты не работаешь…
Тот сердито засопел:
– Сама знаешь: меня из-за ковида сократили. А во-вторых, из-за пандемии я не могу никуда устроиться…
– Я тут подумала… – нерешительно сказала мама. – Мы могли бы сдавать Григория в аренду… На дневное время, конечно… В какую-нибудь строительную фирму…
Пингвин рассвирепел:
– Моего сына в аренду?! Никогда!
Мама тоже разозлилась:
– Ты же не возражаешь, когда твоя жена сдает себя в аренду!
Пингвин оторопел, потом спросил подозрительно:
– В аренду? Ты же не…
– А как называется то, зачем я хожу в «Металобработ»?! – крикнула мама. – Провожу там целый день! И занимаюсь всякой хренью (ай да мама! никогда не слышал от нее таких слов)! Что это, по-твоему, если не аренда моего тела и моего времени?
– Это работа, – промямлил Пингвин.
– Так пусть и он работает!
– Ну он же помогает тебе по дому.
– От того, что он вымыл тарелки, у нас денег не прибавляется.
Пингвин замолк. Копался у себя в бестолковке, перебирал доводы. Нашел наконец.
– Ну приведу я Григория на стройку, а мне его назад не вернут… Об этом ты подумала?
– Как это не вернут?! – воскликнула мама. – Он твоя собственность, ты за него заплатил. У тебя ведь есть документы?
Пингвин резко сбавил децибелы.
– Понимаешь… Это было… не совсем законно. Реанимированных запрещено продавать и покупать. За это срок дают. И немалый. Дума на днях закон приняла.
– Чушь! Откуда же другие их берут? Они повсюду – на стройках, на дорожных работах…
– Принимают вроде на рекреацию. Восстановление здоровья, трудовая терапия на свежем воздухе и все такое под наблюдением врача. За это даже налог снижают как за благотворительность.
– Так и ты возьми.
– Частникам не дают. Кому нужны жалкие гроши! Большие-то компании такие бабки кому надо заносят, ты даже представить не можешь сколько…
– Меня это не интересует! Придумай что-нибудь…
В общем, они поссорились, поругались, но Гришку на работу не погнали. А потом вышел закон. Разрешалось держать дома нимов, но только восстановленных из родных покойников. Пингвин вначале ликовал:
– Другим-то придется большие денежки отдавать за легальную реанимацию. А у нас всего-навсего налог.
Позже узнал, какие суммы придется выкладывать, и возмутился:
– Никакой совести нет у государства, выжимает соки из народа до последней капли. До чего дошли – платить за покойников! Это ж надо додуматься! У людей горе, а им одно – плати, плати, плати… Честное слово, власти еще хуже, чем ритуальные службы. Гробовщики, те хоть дерут три шкуры, но всего один раз – на похоронах, а эти – постоянно, ежегодно…
– Скажи спасибо, что не ежемесячно, – попыталась утешить его мама.
– Это не налог, а грабеж! – разорялся Пингвин. – Мы столько не потянем. На еду не хватит. Это только богатые могут себе позволить такую роскошь – завести живые статуи родителей или еще кого. Они-то не будут заставлять своих зомби работать. А мы должны за них отдуваться… – Он сбавил тон и сказал нерешительно: – Может, вправду отдадим его в аренду? Как думаешь?
– Никогда! – злорадно отрезала мама. – Не хватит денег, пойдешь разгружать вагоны, раз не способен найти приличную работу…
– Ковид, – заныл Пингвин.
Теперь, когда отпала необходимость прятать Гришку, они решили отправить его на дачу, чтобы он приносил там пользу. Вспахивал землю, окучивал картошку, выпалывал сорняки, носил воду из колодца… Раньше все эти работы доставались… кому вы бы думали? Теперь меня повысили в звании до надсмотрщика.
– Алеша, ты присмотришь за ним? Ведь мы одна семья…
Пингвин отвез нас на своем «хундае». Гришку он посадил на заднее сиденье. Пингвин притворялся, что сынишка просто больной, и все пытался обращаться с зомби как с человеческим существом. Ну, вроде как с дебилом или кем-то в этом роде.
– Гришенька, а ты поедешь сзади. Садись на заднее сиденье.
Столько слащавости вложил, что противно было слушать. Но на зомби сахарозаменитель не действует. Гришка как стоял столбом, так и остался стоять. Я распахнул заднюю дверцу и приказал:
– Лезь в машину!
Пингвин возмутился:
– Алексей, зачем так грубо?!
Пингвин – он и есть пингвин. Пришлось объяснять, что реальность совсем не такова, как на Северном полюсе:
– Он элементарно не понимает, если вежливо.
А Гришка уже послушно пытался протиснуться в «хундай», тычась башкой в верхний край дверного проема. Пришлось пригнуть ему голову, как это делают полицейские в ящике. Он влез, уселся и застыл. Я, конечно, сел впереди.
Приехали в Кратово. Пингвин даже не стал заезжать на участок. Вытащил из багажника пакеты с продуктами и сложил на траву рядом с калиткой.
– В общем, ребята, вы тут сами устраивайтесь… Если что, Алексей, звони. А я к вам заеду через денек-другой… – хорошо, не добавил «живите дружно» – и укатил.
А мы с Гришкой стали жить дружно. Я приказал, чтобы он занес пакеты в дом, а сам пошел в подсобку за лопатой. Потом позвал его: «Идем». Мы вышли через заднюю калитку в заборе кооператива прямиком в лес. Зашли в чащу. Я выбрал подходящую полянку, вырезал лопатой длинную полосу дерна (под Гришкин рост) и скатал ее в рулон. Затем приказал: «Копай». Где именно копать, было понятно даже зомби: там, где нет травы. Он занялся привычным делом, а я пошел прогуляться, хотя ни грибов, ни ягод в лесу пока не было. Только в сосняке валялись на земле сухие взъерошенные шишки. Ну и цветочки росли. Когда я вернулся с букетом, зомби уже
