– Мне кажется, игре актеров, – сказала Франсуаз.

– А мне кажется, что и актеры ничего бы не могли сыграть, если бы писатель плохо прописал диалоги! – возразила Марта.

Ленуар подмигнул Герману и велел отнести записанные идеи главному редактору.

Вот он, тот самый, решающий момент! Завоевать доверие, выйти из гавани уверенным курсом. Кто знает, может, Герману здесь понравится и он останется работать в журнале «Фемина» вместе с Дереном, Вероник, Франсуаз и Мартой? Сегодняшний день все решит. Если его кораблик не налетит на подводные рифы, то завтра он вернется в «Фемину» и полностью сосредоточится на своей мечте.

Редактор пробежал глазами протянутую Германом записку, выпятил нижнюю губу и молча закивал.

– Для начала недурно. Даже свежо. Помогите господину полицейскому найти Дерена – тот наверняка утвердит ваше предложение, – сказал редактор и впервые посмотрел на Германа так, словно тот работал на журнал не пару часов, а, по крайней мере, пару месяцев. Герман ликовал. День начинался бурно, но обещал закончиться именно так, как об этом мечталось.

У выхода из редакции швейцар попросил их с Ленуаром снова расписаться в книге присутствий. Ленуар поставил подпись и посмотрел предыдущую страницу книги, а потом и несколько предшествующих.

– Скажите, а почему Дерен вчера не отметился при выходе из редакции?

– А разве он не отметился? Я вышел вечером по естественной надобности в уборную, может, не заметил и не напомнил господину Дерену, чтобы тот расписался. Странно, он всегда очень аккуратен в таких вопросах, – ответил швейцар, поворачивая книгу присутствий к себе и тоже листая страницы.

Герман сжался от холода, проникавшего в вестибюль с улицы, и тоже поставил свою подпись. Сегодня он во второй раз становился чьим-то ассистентом и радовался, что теперь сможет проявить свои таланты.

Фотоателье Мишеля Ломбера находилось в самом центре Парижа, на улице Сент-Оноре. В витрине стоял большой сломанный автомат, и его отвисшая челюсть, скорее, отпугивала прохожих в этот ненастный день. На звонок дверного колокольчика к посетителям вышел лысый господин с черными, как объектив фотоаппарата, глазами.

– На портрет или за заказом? – спросил он, открывая свою хозяйственную книгу.

– Посмотреть фотографии, которые вы отправили вчера в журнал «Фемина», – ответил Ленуар.

– У меня их нет, мсье, потому что, как вы правильно сказали, я отправил их вчера в журнал «Фемина». Может, на этот раз редактор послал вас заплатить мне за фотографии? Этот пройдоха никогда не платит вовремя. Фотографии им требуются на вчерашний день, а оплату за них нужно ждать неделями… Передайте господину редактору, что очередную задержку я больше не потерплю!

– Простите, мсье Ломбер, но я не работаю на журнал «Фемина», – ответил Ленуар.

– А на кого вы тогда работаете?

– На префектуру полиции.

Герман с наслаждением заметил, как бойкий фотограф отвернулся, чтобы надеть очки и внимательнее на этот раз рассмотреть посетителей.

– Откуда у вас оригинальные снимки? Когда они были сделаны? – спросил Ленуар.

– Я проявил фотографии моего предшественника, Клода Тирантона. Он в прошлом году умер, и ателье купил я. Так что когда были сделаны эти фотографии, не знаю, да и не смог бы я столько детей сфотографировать за день. Тирантон оставил после себя одни долги. Если бы не его фотоархивы, я тоже продал бы это ателье.

– Фотографии детей у вас из архивов Тирантона?

– Журналы часто просят у меня тематические подборки фотографий, – ответил Мишель Ломбер. – Для «Фемины» я фотографирую актрис, для спортивных газет делаю портреты спортсменов, для таких мастодонтов, как Le Petit Parisien, я фотографирую или ищу то, что они просят, потому что там хорошо платят за мои услуги. В «Фемине» для конкурса меня попросили подобрать фотографии детей так, чтобы среди них непременно оказались бы родные брат и сестра. Тирантон все записывал, поэтому пленку я нашел быстро.

– У вас остался список детей, фотографии которых вы отправили в журнал? – спросил Ленуар.

– Да, конечно. Только там нет имен, только номера. Они у меня зашифрованы. Тирантон использовал цифровой шифр, это короче и удобнее, чтобы быстро находить нужные фотографии. А в книге он записывал только то, что было изображено. Например, «президент Карно» или «мальчик на карусели».

Ленуар посмотрел на список предоставленных в «Фемине» снимков и вздохнул. Герман тоже заглянул через плечо Ленуару. Там, действительно, были только цифры и описания детей: «мальчик четырех лет в костюме морячка», «девочка с розочками в волосах» и так далее. Напротив двух детей было помечено, «2512 – девочка с локонами – сестра 2517» и «2517 – мальчик с цепочкой – брат 2512».

Герман тоже вздохнул и провел рукой по волосам.

– Вот это загадка, – сказал Ленуар. – Где же нам теперь достать оригиналы фотографий?

Ленуар разложил рождественский выпуск журнала и еще раз посмотрел фотографии детей. Они тоже были помечены цифрами, причем под номером 12 действительно была изображена маленькая девочка со светлыми локонами, в темном платье и полосками на воротничке. Она опиралась на столик и кокетливо улыбалась. На фотографии под номером 17 стоял темноволосый мальчик лет семи. Поверх белой рубашки на нем была жилетка, а в правой руке он зажимал цепочку с кулоном и тоже улыбался.

Герман вздрогнул. Как они не похожи! Да кто вообще сказал, что они родные? Не могли у одного отца появиться такие разные дети!

– Вас что-то смутило, юноша? – спросил Ленуар.

– Да… Они такие разные. Этот мальчик очень мне напомнил моего брата. Он тоже любил носить такие жилетки и играть в ковбоев.

– У вас есть брат?

– Нет, он умер в детстве.

Герман отвел глаза, вспоминая шляпу, которую когда-то тайком брал у отца, чтобы походить на шерифа. Он был блюстителем порядка, а его соседи и брат – индейцами и охотниками за головами. Если бы только брат успел подрасти! Герман разрешил бы ему подержать свое игрушечное ружье и покататься на деревянной лошадке. Но теперь этого никогда не случится.

– Сколько экземпляров вы выслали в журнал? – спросил Ленуар.

– Четыре экземпляра: три предназначались победителям в качестве сувениров и один – для печати в типографии.

Даже в выходной день работа не отпускала Габриэля Ленуара. Первая победительница жила на берегу Сены в новом доме, из окон которых открывался вид на остров Сите, где находилась парижская префектура полиции.

Квартира семьи Дюнкерк занимала весь второй этаж. Мадам встретила их в дверях.

– Филипп! Филипп! Кажется, это к тебе! – позвала она мужа, когда Ленуар представился.

– Нет-нет, мадам, мы хотели поговорить именно с вами.

– О чем полиции говорить с моей супругой? – показался в коридоре Филипп.

– О книгах, – ответил Ленуар. – А именно о тех книгах, которые вам доставили сегодня утром из журнала «Фемина».

– Ах, я же тебе говорил, Анна! Одни проблемы от этих пустых книжек! – заметил Филипп.

– Прошу вас, проходите в библиотеку, – сказала мадам Дюнкерк. – Простите моего супруга, мсье, все доставленные книги все еще у нас на