Шрифт:
Закладка:
Но миндалевидное тело ничего не слышит. А если бы и слышало, уже поздно: реакция началась, и ее не так-то просто остановить. Так, вы испытываете проблемы с пищеварением, учащенный пульс, боль в мышцах… и напуганы, но не знаете почему.
Каменные джунгли
Таким образом, я иду пешком по улицам своего района с окоченелыми ногами, трудностями с пищеварением и настойчивыми позывами к рвоте. Темный зимний полдень, в который не было по-настоящему холодно. Свинцовое низкое небо, однородное, без отдельных облаков и проблесков синевы. Продираюсь шаг за шагом сквозь свои личные городские джунгли. Стопы настолько холодные, что почти болят, ноги становятся с каждым шагом все тяжелее и тяжелее. Периодически они дрожат. Я уже на полпути, вернуться назад или продолжить путь вперед – одно и то же, поэтому иду дальше, в страхе.
Разум находится в бесполезной суете, пытаясь найти что-то, что вызвало бы облегчение. Достаю телефон из кармана куртки и звоню маме. Немного разговариваю с ней, говорю, что иду к физиотерапевту и что со мной сейчас происходит. Мама хотела бы успокоить меня, но знает, насколько это сложно, поэтому просто молча слушает. На короткое время кажется, что это работает: пока разговариваю с ней, паника немного отступает, но это ненадолго; как только заканчиваю разговор, через пару минут меня снова охватывает беспокойство.
Продолжаю идти, но это похоже на проход сквозь густую чащу, где каждый шаг утомительнее предыдущего, и я сталкиваюсь с невидимым сопротивлением. В какой-то момент справа от меня на тротуаре открывается маленький свод с дверцей, перед которой две ступеньки. Меня привлекает этот небольшой уголок в городе, он кажется убежищем, и я чувствую искушение – очень сильное – проскользнуть по каменной ступеньке, спрятаться за дверью и оставаться там, скрючившись и прижав колени к груди.
Сдаюсь, теряю всякую видимость нормальности и сижу здесь, в общественном месте, показывая всем свое сумасшествие.Очень худая женщина с тусклым взглядом, которая садится на землю в центре оживленного тротуара, и остается там, свернувшись клубочком, как брошенная собачонка. Что случиться, если я сделаю это? Если подниму белый флаг, смогу ли сесть и отдохнуть? Возможно, кто-то остановится и поинтересуется, все ли у меня в порядке. Вызовут скорую и в очередной раз отвезут в отделение реанимации.
Замедляю шаг и смотрю на это уютное убежище: может, и стоит немного отдохнуть?
Но не делаю этого. Испытываю ощущение, что нахожусь на грани: если сейчас позволю себе уйти, случится что-то, из-за чего снова окажусь в больнице, и это будет равносильно возвращению на четыре месяца назад, к началу. Я этого не хочу.
Теперь я знаю, что должна сделать. Звоню мужу и рассказываю, что случилось. Мне не нравится тревожить его на работе, но я охвачена страхом. Не столько этой панической атакой, хотя она и проходит в другой форме, чем обычно, – больше пугает тот факт, что появилось искушение упасть на землю, завязаться в узел и бросить все на произвол судьбы. В этот момент нужно быть очень осторожной: я у края обрыва, вопрос нескольких миллиметров, если двинусь вперед – потеряю равновесие и упаду. Не могу себе этого позволить.
Муж всегда относится благосклонно к таким ситуациям. Он не переживает, не диктует наставления, не говорит бесполезных слов.
– Назови мне место, где ты находишься – и я скоро приеду.
Так здорово, что ничего не нужно объяснять. Я знаю, что он для меня спасательный круг, за который я всегда могу схватиться. Стараюсь делать это как можно реже, потому что если хочу найти выход из этой ситуации, то не должна позволять панике овладевать собой, но в этот раз просьба о помощи кажется мне правильным решением.
Мои ноги одеревенели, передвигаюсь как марионетка, не в состоянии согнуть суставы, но в любом случае самое худшее позади. Напряжена как струна скрипки, рот склеен, дрожь в ногах, сердце колотится, но тот ужасный момент, когда хотелось пойти на поводу у страха, уже позади.
Когда я дохожу до медицинского центра – тут же падаю в кресло, чтобы отдышаться, и через пару минут приезжает муж. Он предлагает записаться на другой день и немедленно идти домой, но я не хочу.
Я прошла через ад, преодолела его и теперь пойду к физиотерапевту.Я очень быстро поняла про свою тревожность, что если несмотря ни на что смогу сделать то, что хочу – заработаю очко в свою пользу и паника немного отступит. Я должна прийти к врачу по этой записи. Я записалась, я хочу чувствовать себя лучше, поэтому покинула свой дом и продиралась сквозь джунгли. Была на грани обморока, поддавшись страху за порогом дома, но его не случилось. Наоборот, я попросила о помощи, и каким-то образом это сработало. И сейчас меня осмотрит врач.
Интересно, что подумает физиотерапевт, когда на простой осмотр шеи к нему явится возбужденная женщина в сопровождении мужа? Рассказываю врачу, что страдаю от тревожности, и спрашиваю, может ли это быть причиной скованности шеи. Объясняю, что часто испытываю чувство головокружения, потерю равновесия, чувство скольжения, падения, и не понимаю, тревожность ли заставляет это чувствовать или скованность шеи вызывает такие неприятные симптомы. Он уклоняется от моих вопросов, качает головой, никак не заинтересованный в том, чтобы рассказать мне про связь между болью в шее и нервной системой, будто это его и не касается.
Многие врачи, с которыми я встречалась, такие же: будучи прекрасными специалистами в своей области, они оказываются неспособными видеть проблему пациента комплексно. Казалось, что он хочет сказать: «Я физиотерапевт, расскажи о своей шее, своих мышцах, своих костях, но не более того, остальное мне не интересно».
У меня же четкое ощущение, что все это взаимосвязано. Тревожность, боль в шее, трудности с пищеварением, окоченевшие ноги, головокружение, учащенный пульс – все это части одной картины. Что-то сломалось, и нужно терпеливо вернуть все на свои места. Но врачи мне не помогают: каждый смотрит на свою часть, и никто не видит общую картину. У каждого из них в руках свои кусочки, но сложить пазл должна именно я.
Наконец, физиотерапевт назначает мне лечение один раз в день в течение двух недель. Это стоит больших денег, но ничего не
