Шрифт:
Закладка:
– Пацаны, бросайте это грязное дело, давайте к нам! – крикнул кто-то смелый.
Несколько человек засмеялись.
– С девчонками хорошими познакомим! – пообещал другой.
– Ага, сейчас, – фыркнула девчонка. – Больно надо с ними знакомиться. Тебе надо, ты и знакомься.
Пацаны гоготали. Служивые насупились, положили руки на рукоятки дубинок. Выкрики прервались, народ решил потерпеть их присутствие. Не дождавшись продолжения выкриков в свою сторону, парни повернулись и двинулись к выходу. Их больше не шпыняли. Милиция удалилась, и веселье вспыхнуло с новой силой…
– Боже правый, времени-то сколько… – Гульнур ахнула на самом интересном месте. – Мне же домой надо, а то родня с ума сойдет… Инге скажу, она обещала что-нибудь придумать…
– Не надо, – возразил я. – Мы сами что-нибудь придумаем. А Инге я все скажу.
Мы выбрались из толпы, я поманил пальцем Бамаламу с Холодом. Они выбрались из толпы, Инга была озабочена, пошепталась с Гульнур, со скепсисом поморщила нос.
– Ты уверена? Ох, Шериф, смотри у меня… – Бамалама впилась в меня черными глазами. – Если с моей подругой что-нибудь случится…
– То что-то случится со мной, – закончил я. – Успокойтесь, люди, Гульнур под надежной защитой. Отныне будет только так.
– Аминь, – вздохнул Холодов и спустился в спортзал. Вернулся через минуту – с курткой Гульнур, и украдкой, чтобы не видела Инга, подмигнул мне.
Машина сломалась весьма вовремя. Но я не боялся сложностей. Я боялся только одного: сделать что-то не так и навредить Гульнур. На улице было тихо, практически тепло. Светила луна, озаряя пространство расплывчатым светом. Мы шли по аллее к дороге, о чем-то мило говорили, и я отчаянно боялся взять Гульнур за руку. Она побаивалась темноты, робко косила по сторонам. В этих краях ей нечего было бояться. За нами наблюдали, но, к счастью, свои. Ждать на дороге почти не пришлось, я сразу же поймал запоздалого частника на «жигулях», всунулся в салон.
– Командир, на Льва Толстого? Треху плачу.
– Пять, – подумав, назначил свою цену стареющий вымогатель. – Далеко же, в самый центр ехать…
Торговаться в присутствии дамы было хуже всего. Пять так пять. А Бог когда-нибудь накажет этих «очкастых частных собственников». В кармане завалялись две мятые трехрублевки и несколько рублевых купюр. Настал тот самый «пожарный случай». Мы сидели сзади, было тепло, удобно, водитель попался не болтливый и не гнал, как джигит по картофельному полю. Мы поехали в объезд озера, лишь краем зацепили «Электроцентраль». Прохожих на улице почти не было, слонялись лишь мелкие компании. Машины пацаны не останавливали – это уже явное расхождение с уголовным кодексом. Менты бы такого не стерпели. Путешествовать на машине по ночной Казани было сравнительно безопасно. Проплывали дома с горящими окнами, зеленые зоны, темные витрины магазинов – даже и в дневное время не больно-то светлые. Я набрался храбрости, коснулся руки Гульнур, а когда не встретил сопротивления, забрал ее себе. Она чуток подалась ко мне, и я не мог этого не заметить. Все чувства были обнажены, близость женщины волновала, как никогда.
– То есть ты у нас Шериф, – прошептала Гульнур. – А говоришь, что не состоишь в бригаде…
– Не состою, – уверил я. – А клички раздавали еще в школе – в основном производные от фамилий. Ну, ты понимаешь. Белов – Беляш, Залесский – Залив, Шакаев – Шакал, какой-нибудь Соколов – Беркутович, особенно если жадный…
Гульнур задохнулась от беззвучного смеха, закашлялась, пришлось похлопать по спине.
– Так что я отвергаю любую причастность к незаконным бандформированиям, – продолжал я. – Хочу учиться, устроиться на хорошо оплачиваемую работу, жениться, завести детей…
– Уже знаешь, на ком женишься? – спросила Гульнур.
– А то, – хмыкнул я. – Уже несколько дней как знаю. Слушай, а ты уверена, что надо уезжать на все лето? – сменил я тему, пока она вновь не покраснела. – Эх, как жаль, пропало лето…
– Не на все, Андрей… К августу обязательно вернусь. Но я ведь и не завтра уезжаю, родители взяли билеты на тринадцатое число, мне еще сессию сдавать…
– Сдадим, – кивнул я, – С божьей помощью и все такое. Кстати, вспомнил, вечером девятого мая в нашем клубе снова танцы.
Гульнур прыснула.
– И я тебя приглашаю.
– Подожди, Андрей, не гони. – Она опустила глаза. – Ты торопишься…
А мне казалось, я никуда не торопился. Водитель всю дорогу деликатно помалкивал. Попробовал бы что-нибудь сказать! В свете редких фонарей мелькало лицо Гульнур – хорошенькое, задумчивое. Мы уже ехали по центру. Как быстро, черт возьми! Проплыло знакомое здание института с освещенным крыльцом, частично – транспарант о том, что партия – ум, честь и совесть нашей эпохи, призывы к молодежи настойчиво овладевать знаниями. Мимо проплывали закрытые магазины, скверы, озарились афиши у кинотеатра – «Авария – дочь мента», «Беспредел». Советский кинематограф послушно следовал новым веяниям. Внезапно водитель сбавил скорость, хлопнул себя по лбу.
– Черт, ребята, совсем забыл! Там же на Толстого все перекопано, полчаса объезжать будем! Давайте я здесь остановлю, вам только через сквер перебежать.
– Э, мужик, – напрягся я, – мы так не договаривались.
– Да все в порядке, Андрей. – Гульнур подалась ко мне, положила теплую ладошку на мою руку. – Там действительно все разрыли, ищут, где трубу прорвало. Три минуты через сквер – прогуляемся перед сном…
– Вот и правильно девушка говорит, – поддержал водитель мою спутницу. – Ничего ведь сложного, да? Как в песне, помните? «Часто простое кажется вздорным». – И стал тормозить, смещая машину к тротуару.
А вот это становилось интересно. Прогуляться перед сном – точно не про Казань. Центр города, тотальный надзор и контроль – чужаков здесь, мягко говоря, не привечают. Мы распрощались с водителем, я расплатился, помог Гульнур подняться на тротуар. Рядом проходила невысокая чугунная ограда, за ней находился местный сквер – довольно, кстати, протяженный. В сквере росли липы, кусты акаций, дорожки тянулись во всех направлениях. До входа в зеленую зону нужно было пройти метров пятьдесят. Гульнур взяла меня за руку, и мы не спеша двинулись по тротуару. На улице действительно было хорошо. Дул приятный ветерок. Казалось, улица пуста. Навстречу проехала машина. Я сделал вид, что провожаю ее взглядом. Так и есть, что и требовалось доказать! На другой стороне дороги, между афишной тумбой и киоском Союзпечати, что-то зашевелилось. Несколько человек поднялись с лавочки, медленно двинулись к проезжей части. Меня это нисколько не испугало, хотя, если честно, и не обрадовало. Гульнур попросила рассказать про Уфу, и я начал повествовать. Вход в сквер располагался
