Перед обедом пришлось возвращаться домой, принимать душ, чтобы смыть песок, который казался невероятно пронырливым, вездесущим. Вода не только смыла все лишнее, но и взбодрила. На обед все шли посвежевшими.

Люба надела свое белое платье – то самое, сшитое своими руками. Эдик удивился его сходству с тем, что купил ей в ЦУМе. Это было чуть более длинным и без банта, но тоже очаровательным, и Любе оно шло. А вот красные серьги женщину портили. По цвету они подходили идеально, но вот по форме. Эдик уж было хотел сказать Любе, что не стоит носить это украшение, но передумал: женщины терпеть не могут, когда критикуют их вкус и умение одеваться. А вот Ксюша щадить Любу не стала:

– Стремные сережки! – сказала она. – Бе-е!

– Мои любимые, – ответила Люба таким тоном, как будто услышала комплемент. – Я сама их сделала.

– Сама ты бе-е! – заступился за мать Гаврик.

– О вкусах не спорят! – напомнил Эдик и поторопил семейство: – Идем скорее, а то все вкусное съедят.

Все дружно засмеялись и покинули коттедж.

После обеда отправились на причал – в планах была водная прогулка с выходом в открытое море.

Кто-то на теплоходе сказал, что увидеть дельфина – к счастью, можно загадывать желание. Все сгрудились у кормы.

– Я его видел, видел! – вдруг закричал Гаврик. – Он выпрыгнул из воды и снова спрятался в волне.

– Где? Покажи! Я тоже хочу увидеть! – пристала к нему Ксюша.

Многие из пассажиров, услышав радостный крик мальчишки, потянулись к левой палубе. А Эдик потянул Любу к правой:

– Надо сделать селфи, а то мы давно не обновляли нашу романтическую фотоподборку.

Люба поспешно последовала за ним. Встав у кормы и обняв Любу за талию, Эдик поднял смартфон. Сделал несколько фотографий. Потом быстро сунул аппарат в карман и неожиданно привлек Любу к себе, одарив крепким поцелуем. Настолько крепким, глубоким и долгим, что у нее перехватило дыхание. Оторвавшись на секунду, Эдик выдохнул ей в ухо:

– Подыграй мне! – и снова властно смял ее податливые губы.

Любе ничего не оставалось, как попытаться ответить на поцелуй. Большого опыта у нее не было, но Эдик даже вида не подал, что заметил ее неумелость.

– Молодец! – шепнул. И снова прильнул к ее рту, будто жаждущий путник к живительному ключу.

Глава 14. Неприятное знакомство, приятная игра

– Смотрю, Князев, ты ничуть не изменился. Все такой же любвеобильный, – раздался за спиной слащавый до отвратности женский голос.

– И ты, Саблина, не изменилась – такая же бесцеремонная, – с недоброй иронией отозвался Эдик, прервав поцелуй, но продолжая крепко обнимать Любу за талию. Для того чтобы разглядеть ту, что Князев назвал Саблиной, Любе пришлось выгнуть шею, так как полностью развернуться ей муж не позволил.

– Давно уже не Саблина, а Ерофеева. А вот и мой муж Игорь, – дистрофически худая брюнетка кивнула на приближающего к ним мужчину лет сорока, невысокого и круглого, словно синьор из сказки про Чиполлино. – Игорек, а это Князев, бывший муж Андреевой.

– Приятно познакомиться. Ниночка много про тебя рассказывала, – пробормотал Ерофеев, протягивая Князеву руку. Во время рукопожатия Эдик чуть расслабил объятия, и Люба наконец-то смогла повернуться к знакомым мужа лицом, хотя по-прежнему оставалась прижатой к торсу лжесупруга.

– Любопытно взглянуть на человека, рискнувшего связать себя узами брака с Верой Саблиной. И как давно она тебя сцапала?

– Мы женаты уже пять лет, – ответила за Игоря Вера. – Ты тоже, говорят, нашел себе очередную жертву. Это она? – Саблина-Ерофеева кивнула в Любину сторону.

– Да, это я, но жертвой себя не считаю! – встряла в разговор Люба, разозлившись на пренебрежительный тон.

– Это пока, – усмехнулась Вера. – Люба, если не ошибаюсь? Представляла тебя другой. Нина говорила, что ты страшненькая, а ты ничего, симпатичная. Сбросить килограммов десять, так вообще красавицей будешь. Лет десять назад, наверное, такой и была. Ведь вы тогда с Эдом познакомились?

– Да, до родов я была значительно худее, – произнесла Люба таким тоном, будто не почувствовала в словах собеседницы злой насмешки.

– Ты угадала: десять лет назад Любаша была красавицей, а теперь еще краше стала, аппетитнее, – вступился за супругу Князев и, как бы в подтверждении своих слов, спустил ладонь с талии на бедро женщины.

– Помнится, раньше тебе худенькие нравились. Ты ведь Нину выбрал потому, что она стройнее меня была! – не поверила Вера.

– Глупости не говори. При чем тут внешность? – засмеялся Князев.

– Не переживай, я давно уже не обижаюсь. Двадцать раз перекрестилась, что ты ей жизнь портишь, а не мне. Ты оказался тем еще гаденышом, – Верин голос вновь прозвучал слащаво, как в начале разговора.

– Ты так и не научилась выбирать выражения, – холодно заметил Князев, не поддаваясь на провокацию.

– Когда-то тебе нравилась моя прямота.

– Все течет, все меняется.

– Вы где остановились? Оставь телефон. Может, посидим где-нибудь, поужинаем по-семейному, – внезапно предложила Вера, сделав голос еще более приторным.

– По-семейному? С каких это пор ты причисляешь себя к моей родне? – усмехнулся Князев.

– Я крестная Оксаны. Разве забыл? – коварно улыбнулась Вера.

– Да, с крестными Ксюше не повезло, – парировал Эдуард.

– Кстати, а что с Кириллом? Ты давно его видел?

– Понятия не имею, – голос Князева звучал ровно, но Люба почувствовала, как его пальцы непроизвольно дернулись, несильно сжав ее ягодицу.

– Слышала, он как раз в Анапу переехал на постоянное место жительства. Не встречал его здесь случайно? – язвительно добавила Вера, и пальцы Эдика сдавили Любину ягодицу сильней.

– Мне все равно, где он и что с ним. Взрослый мужик, в состоянии сам о себе позаботиться, – ответил Князев подруге бывшей жены, не выдав своего напряжения голосом.

– Он тебя ненавидит. Считает, что виноват во всех его несчастьях ты. И не он один, заметь, так считает, – Вера внимательно изучала лицо Эдика, но на нем не дрогнул ни один мускул.

– Я не виноват, что он не умеет держать удар. И ничье мнение относительно моего участия в судьбе Кирилла меня не интересует. Разговор затянулся, нам пора. Приятной прогулки, – Эдик демонстративно приподнял шляпу и, подхватив Любу под локоть, повлек ее на другую палубу, где они оставили детей высматривать в море дельфинов.

Ксюша подтвердила, что Гаврику не показалось – дельфин на самом деле был. Его видела и она, и кто-то еще из пассажиров.

– Жалко, что тебя не было, мам, – вздохнул Гаврила. – А то бы тоже могла загадать желание.

Но Люба ни капли не жалела о том, что в этот