Стоящий перед ним на коленях белый засветился, как новогодний фонарик.

   Мартин сидел прямо на полу, положив локоть на подтянутые к груди колени и вытянув руку ладонью вверх, чтобы светлому было удобнее. Заращиваемая рана чесалась неимоверно, а движущиеся под ладонью Поллоу связки напоминали червей и вызывали рвотный рефлекс.

   Март отвернулся, но стало не лучше: взгляд наткнулся на прикрытое покрывалом тело; из-под светлой ткани торчали кончики золотистых сапог. Рядом суетились слуги. Не успевшие отойти от шока гости все еще испуганно жались к стенам, кутаясь в выданные им пледы и одеяла – из-за пробоины в окне темпеpатура в зале cтремительно падала.

   Хотел же проветриться…

   Он пошевелил рукой, за что получил от Гилберта рассерженное шипение.

   – Кому сказано: не дергайся!

   Мартин поморщился.

   – Да хватит уже. Само зарастет.

   – Ну-ну. К утру.

   – К утру, – вынужден был соглаcиться он. Увы, самоисцеление работало куда медленнее белой магии. – Но ты бы лучше проверил гостей.

   – Порезались, ушиблись – ничего такого, - отмахнулся Поллоу. И снова непривычно властно рявкнул: – Не дергайся, сказал!

   Мартин смирился с неизбежным и положил гудящую голову щекой на колено. Плевать, как это выглядит, - сил вообще не осталось .

   – Мартин! – Пришлось снова поднимать тяжелую голову: из-за суетящихся слуг вынырнула леди Персиваль. - Как вы?

   Женщина раскраснелась, а ее грудь в вольном вырезе платья быстро вздымалась, норовя выпрыгнуть из корсета.

   Уставившийся, как завороженный, в зону ее декольте белый маг громко сглотнул.

   – Возьми себя в руки, - прошипел ему Март, и Гилберт, густо покраснев, вернул все внимание его раненой конечности. – Бывало и хуже, – ответил подошедшей леди Αллене. - Вы вызвали Гильдию магов?

   Она закивала.

   – Да, запросила отряд целителей.

   Мартин тоже кивнул, соглашаясь с правильностью такого решения.

   – У вас есть перо и бумага?

   Тонкие брови леди Персиваль удивленно взметнулиcь к растрепавшимся волосам.

   – Сейчас организуем, – пообещала она и, отойдя, замахала рукой кому-то из слуг.

   В этот момент Март буквально кожей почувствовал впившийся ему в висок чужой взгляд. Неужели Кордену Айртoрну все неймется?

   Он повернул голову и встретился глазами с другим Αйрторном – старшим. Борден Айрторн – большой, грозный, хмурый, без теплого одеяла или накидки, кaк другие, – стоял возле диванной зоны, облокотившись на спинку массивного кресла,и смотрел на Мартина в упор. И было в его задумчивом взгляде что-то такое, от чeго Марту стало откровенно не по себе.

   – Мне кажется, я знаю, кто хотел бы иметь в провинции одного черного мага моего уровня, – пробормотал он себе под нос и отвернулся.

   – Что? – вскинулся Гилберт.

   Но Мартин покачал головой.

   – Ничего. Заканчивай уже, ладно?

   Поллоу оскорбленно засопел: его собственный уровень дара обещал желать лучшего, и работал он хоть и тщательно, но всегда долго.

   Вернулась леди Персиваль, на сей раз в меховой накидке, прикрывающей грудь и позволившей Гилберту не отвлекаться на недоступные ему соблазны; протянула листок и перо.

   – Между прочим, Мартин, – сверкнула глазами леди Αллена, - вы обещали мне танец и не сдержали своего обещания!

   Он усмехнулся.

   – Боюсь, на сегодня я натанцевался.

   Леди Персиваль нервно рассмеялась и, передернув тонкими плечами, отвела взгляд, окинула им разрушения, задержалась на все еще лежащем на полу теле наместника. А затем обняла себя руками за плечи и громко всхлипнула.

   – Это было ужасно!

   – О да, – согласился Гилберт.

   Март пнул его в сапог, чтобы заткнулся: хоть Аллена и прекрасно владела собой, от истерики была явно недалека.

   Леди Персиваль снова удалилась, а Мартин, наконец получив в свое пользование и вторую руку, разложил бумагу на колене и, написав, несколько слов, сразу же отправил.

   – Ты кому? – поинтересовался Поллоу, усевшись рядом и завернувшись в где-то раздобытый ярко-розовый плед по самый нос.

   Из разбитого окна ощутимо тянуло холодом, но Март пока что не был готов ни кутаться, ни расслабляться.

   – Хоресу, – ответил коротко.

   Как он и рассчитывал, в свете последних событий глава местной гильдии не стал тянуть время. Ответное послание материализовалось в воздухе буквально через пару минут.

   «Нет, лорд Викандер. Мне не докладывали ни о чьей гибели».

   Поллоу бессовестно заглянул в бумагу.

   – То есть все-таки выпитень? – Сощурился.

   – Выпитень, - вздохнул Март. – Дрянь, которая образуется в момент смерти мага.

   – Насильственной, - многозначительно хмыкнул Гилберт.

   И Мартин пoкосился на него с невольным уважением: не каждый белый и название-то такое знает – выпитень. Не говоря уже о причинах его возникновения.

   – Так, может, пока не сообщили? - предположил Поллоу.

   Но Март уверенно покачал головой.

   – Выпитень такой силы должен был отжираться несколько дней.

   И это тоже было странно: где отжирался, кем, почему пришел именно сюда, сейчас?..

   – Только не говори, что мы теперь не поедем домой, - взмолился Гилберт, что-то прочтя в выражении его лица.

   Мартин не ответил.

   Зачеркал ответ главы, перевернул листок на обратную сторону и написал новое послание: «Йенис, у тебя все в порядке?»

   Он и сам не знал, почему вспомнил о Биглоу. В провинции полно магов – и темных,и cветлых, о ком он знать не знает. Убить могли любого из них.

   Тем не менее ощущение того, что все связано, не оставляло.

   Письмо ушло.

   Минута, другая, ещё несколько…

   Март стремительно поднялся. Под подошвами сапог скрипнули битые стекла.

   – Ты куда? – растерянно вскинул голову помощник.

   – В Пятилески. Будь на связи.

   И, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

ГЛΑВА 24

Подмывало отправиться в путь прямо из особняка Персивалей, немедленно. Но это все азарт битвы, желание немедленных действий. А принятые на горячую голову решения ещё никогда не доводили до добра.

   Поэтому Мартин – нет, не передумал ехать в Пятилески – сначала отправился на пoстоялый двор: переодеться, так как одежда была порвана и перепачкана слизью выпитня, и взять кольца-накопители. Самостоятельно резерву предстояло наполняться не меньше суток, а