во дворце, а кто в кузнице. К тому же, как со скрытой завистью признавал Эохайд, кузнец еще превосходил его и в росте, и во внешнем виде. От его смоляных кудрей и синих фиалковых глаз рыдала не одна девчонка на острове. Но если не считать этого, он был хорошим товарищем. Эохайд уже потихоньку прикидывал, кого из своих однокашников он пригласит в свою армию. Военноначальники отца – это, конечно, хорошо, но ему нужны свои люди.

Заскрипела дверь. Эохайд поднял глаза и облегченно вздохнул. В зал вошли устало, переговариваясь десяток человек. Их командир откинул капюшон и огляделся. Принц призывно махнул рукой и, Гориас улыбнувшись, тяжело пошел к их столу в сопровождении трех человек. Новоприбывшие поздоровались и с измученным видом заняли свои места. Гориас почти уронил голову на руки и с тихим вздохом признался:

– Так трудно еще не было.

– Куда закинули на этот раз? – Эохайд придвинул ему блюдо с мясом и хлебом.

– Айсленд, – коротко ответил тот и занялся едой, придвинув к себе еще тарелку с овощами и налив вина.

– Они что, с ума сошли? – сын кузнеца подался вперед, – Там же действительно опасно!

– А то мы не знаем! – огрызнулась в ответ, молодая женщина, скидывая плащ, и отгребла на свою тарелку здоровенную гору мяса и каши.

Некоторое время за столом царило молчание. Новоприбывшие устало насыщались, а их друзья молча давали им возможность придти в себя. Первой отодвинулась от стола девушка.

Одна из немногих девушек проходящих обучение на Хай-Бресейл. Эохайд одобрительно оглядел ее.

Женщин обучали боевой магии очень редко. Для этого необходимо было иметь очень большие способности, а главное, надо было доказать их магистру. Сейчас здесь вместе со всеми обучалось около десяти девушек. Одна из них была в группе Гориаса. Красивая странной тонкой и нервной красотой, она приковывала к себе взгляды мужчин, но их внимание не задевало ее. Все ее помыслы были направлены на одно – учиться! Дочь северного лорда, обедневшая семья которого рассчитывала с помощью ее замужества вернуть себе богатство и влияние, она решительно порвала с родителями, и, пришла на Хай-Бресейл пешком через весь материк. Денег у нее было только на один переход через портал. Когда она вывалилась на плац школы, для учителей это было полной неожиданностью. Ученики, обычно, прибывали группами, к строго назначенному времени, и уж ни как не появлялись без предварительной договоренности, без оплаты и посреди учебного года.

Так как она была истощена и простужена, то сперва пришлось заняться ее лечением, а только потом выяснять чего она хочет. Совет наставников и магистр Нуаду долго совещались, но, наконец, пришли к общему мнению, что новоприбывшая обладает столь редкими способностями в области боевой магии, что они будут обучать ее совершенно бесплатно. Единственное условие, которое было поставлено будущей ученице – после окончания полного курса на их острове, отправиться на Эмайн-Махи, чтобы продолжить там свое обучение. Она с радостью согласилась.

Эохайд задумался о том, что, наверное, не зря Гориаса с его ребятами запихнули именно на Айсленд, лучшего проводника, чем Герта нет.

С Айсленда вообще очень редко появлялись желающие, учиться, которые обучались бы магии. Хотя, там всегда было много способных людей, но вот уже около сотни лет, северяне почти не появлялись на магических островах. Поговаривали, что они сами начали строить свои магические школы и обучать там молодежь. Это было запрещено, и, магистры пытались неоднократно выяснить так ли это. Пока, все попытки результата не дали. Возможно, последняя вылазка учеников была как раз очередным поиском.

– Ну, что скажешь? – негромко спросил Гориас Эохайда, когда они покинули кабачок и медленно направлялись к школе.

– О чем? – флегматично отозвался тот.

– О чем все время думаешь?

– А-а… А что тут можно сказать? К концу года возвращаюсь домой. Потом свадьба. А ты?

– Мне через два года на Эмайн-Махи…

– Все-таки решил. А я-то думал…

– Не будем возвращаться к тому, что уже обговорено. – Пожал плечами Гориас, и, сменив тему, поинтересовался, – От Этайн весточки не было?

– Нет! – Эохайд хмыкнул, – Сам знаешь, писать она не любит. Предпочитает общаться напрямую, не важно, через шар или еще как… Ну и к тому же, сам знаешь, как сложно передать письмо...

Друзья не надолго замолкли. Общение с миром, действительно, было жестко ограничено. Учащимся разрешалось отправить за год не более двух писем и столько же получить. И только ученик должен был решить – кому он будет писать и от кого получать почту.

Правда, некоторые предприимчивые или очень уверенные в себе торговцы, изредка, провозили в школу небольшие послания. Многих ловили, но, иногда, письмо таки достигало адресата. Чаще всего, если родные хотели что-либо передать или узнать о своих чадах, обращались на прямую к учителям. Если новости были на самом деле серьезные, их передавали обучающемуся. Но это тоже было большой редкостью, и, чаще всего, такое получение известий было связано с большими неприятностями дома. Поэтому на острове считалось, что раз нет новостей, значит все хорошо.

– Слушай, – прервал молчание принц, – как ты думаешь, Герту я смогу к себе вытащить?

– Имеешь в виду гвардию? – уточнил приятель

– Не совсем, – неожиданно смутился Эохайд, – хотя… гвардию, тоже…

– Думаю, не получится! – честно ответил Гориас, – А как же Рива?

– Графиня Рива Ово! – протянул Эохайд, – Вспомнил! Она же почти сразу как я уехал, замуж выскочила, причем по большой любви…

– Когда узнал? – поинтересовался друг.

– Через месяц после начала обучения. Не знаю, сколько она денег выложила, но аж три письма дошло.

– Ничего себе! – восхищенно присвистнул Гориас, – Действительно, по любви! А чего ж ты мне не сказал?

– А я тебя видел? Мы же, как приехали, почти полгода только на построениях и на начальном курсе встречались. Не поболтаешь. Да тогда мне и говорить про это не хотелось…

– Короче, – подвел черту молодой человек, – вся в мамочку! Твой отец был прав.

– Может и папочку! – отмахнулся принц, – Этого-то ни кто не знает! Но я не в обиде! Если бы сюда не поехал, то да! Другое дело дома, от безделья, чего только в голову не стукнет… Хотя, если бы я дома остался, она бы мне даже верна осталась.