— Довольно, — директриса всё же бросила слегка заинтересованный взгляд на зардевшегося Йорфа, но сразу же после этого развернулась и повелительно махнула мне рукой. — Следуй за мной, мальчик.

Коридор ещё был пуст и освещён по-ночному тускло; из окон лился слабенький сероватый свет — но в этом, скорее всего, был виноват бушующий за экраном ураган. Внутренние часы же твердили мне, что уже почти время подъёма.

Я спешил за сжимающей свои книжки Фельтирой мимо дверей спален, вниз по лестнице, к дверям белого крыла, и гадал, что директрисе понадобилось от меня на этот раз. «Со мной», — коротко кивнула она на меня охраннице у прохода (всего одной — как и в прошлый раз, стражу урезали из-за урагана), и та беспрекословно посторонилась. А дальше по знакомой лестнице наверх, прямиком в кабинет смотрящей, где месяц назад мы с горе-заговорщиками получали нагоняй от неё.

И только уже у дверей мне вдруг пришла в голову неожиданная мысль: почему директриса не послала за мной одну из своих стражниц? Насколько это вообще нормально, что она в одиночку бегает в мужское общежитие, чтобы разбудить и привести к себе в кабинет одного из студентов?

Я уже открыл было рот, чтобы задать этот вопрос вслух, наплевав на приличия — уж очень он казался занимательным — как директриса распахнула дверь, и я про всё забыл.

На диванчике возле уютно потрескивающего камина сидела Гринда. Голова её свесилась на грудь — девушка то ли дремала, то ли была вконец расстроена; за её плечом, привалившись спиной к каминной полке, стояла стражница. Обе вздрогнули, выпрямились и подняли головы на звук.

— Вот и он, — доброжелательно произнесла директриса, словно привела долгожданного гостя, а не всего лишь меня. — Говорила же: я быстро. И прогулялась отлично.

Стражница едва заметно покачала головой: видно, моя догадка оказалась верна и подобные визиты директрисы на золотую половину вовсе не были в порядке вещей. Гринда широко раскрыла свои голубые глаза и воззрилась на меня с какой-то отчаянной надеждой. Я бы и рад был её оправдать, но…

— Сверим показания, идущий Руто, — обратилась ко мне Фельтира уже куда более официальным тоном и уселась в своё кресло. — Были ли у вас с идущей Гриндой в последние дни какие-нибудь разногласия?

Я сразу же вспомнил тот случай, когда мы с ней столкнулись во дворе и она мне высказала всё, что думает по поводу моей физической формы, обозвала лодырем и в приказном тоне велела заниматься усерднее, чтобы не сбивать с ног девушек на каждом углу. Потом — тот, когда она влетела в столовую и при всех нашипела на меня за поведение на уроке истории, о чём неведомо как узнала. Потом ещё с десяток случаев. Неожиданно понял, что двоюродной сестры было чрезвычайно много в моей жизни — и явно по её собственной инициативе. И как можно убедительнее соврал:

— Нет, госпожа смотрящая. Ничего такого.

— Ничего такого, за что в отместку можно было бы устроить этот глупый розыгрыш с цеварком? — уточнила Фельтира.

Я яростно замотал головой, понимая, что высказывать своё мнение о невиновности Гринды бесполезно — оно здесь не ценится, от меня нужны лишь показания.

— И вы, идущая Гринда, будете продолжать утверждать, что не имели дела со зверем? Не выпускали его из камеры, не использовали свои способности укротительницы, чтобы провести его в золотое крыло?

— Буду, — устало буркнула девушка, глядя на директрису опухшими от бессонной ночи глазами. — Ничего из этого я не делала.

Я понял, что пока отсыпался в тёплой постели со штихлисом на шее и Курвиндой под боком, кузине пришлось несладко. Целая ночь допросов? Надеюсь, хоть без пыток…

— Тогда что вы скажете вот на это? — директриса подняла свои книжки и продемонстрировала нам, одну за другой. На паре обложек не слишком мастерски были изображены цеварки; заголовки остальных тоже не обходили этих тварей вниманием.

— Ничего не скажу, — пожала плечами Гринда. — Первый раз их вижу.

— Я нашла их в вашей спальне, идущая, — голос Фельтиры был полон сладкого спокойствия. — Забежала по дороге, когда ходила в золотое крыло.

— Позвольте усомниться, госпожа смотрящая, — тон Гринды был всё ещё спокоен, но глаза уже полыхали, — в том, что вы нашли их именно у меня в спальне, а не захватили по дороге в читальне.

— Встаньте, будьте добры, — велела Фельтира, не обращая внимания на дерзость. — Да, да, поднимайтесь, идущая Гринда. Подойдите сюда. Ближе. А теперь повернитесь спиной.

Я заворожённо следил за тем, как пальцы директрисы тянутся к спине девушки и снимают с платья пару тонких и длинных серых шерстинок.

— Скажете, что и это я взяла в бестиарии? — мягко поинтересовалась она у окаменевшей Гринды. — Тоже по дороге заскочила?

Девушка молчала. Стражница за её спиной хмурилась. Я чувствовал, что должен, обязан что-то сказать или сделать — но не понимал, что именно и как не навредить ещё больше.

Даже если это действительно была Гринда, плевать, понял я в тот миг. Я её не оставлю.

— Проводи идущую в специальную комнату, — велела тем временем Фельтира стражнице. — Боюсь, нам придётся ждать до конца урагана, чтобы разобрать это дело по всем правилам. И да, должна вас уведомить, идущая Гринда: цеварк предназначался для Солнечной битвы и стоил академии немалых денег. Боюсь, если вас признают виновной — к чему уже есть все основания — мы вынуждены будем требовать компенсации у вашей семьи.

На этот раз Гринда не выдержала и пусть и на миг, но изменилась в лице. Ясно. По всей логике, самая слабая семья империи — значит самая нищая.

— И зачем же всё это, госпожа смотрящая? — тихо спросил я, едва за девушками закрылась дверь. — Вы лично не поленились сходить обыскать её комнату, потом привести меня сюда… Явно не ради пары слов привести! Зачем?..

Фельтира вздохнула, откинулась на спинку своего кресла, посмотрела на меня в упор и лишь затем ответила:

— Так уж вышло, идущий Руто, что ты мне нужен. Не то чтобы мне это нравилось — но давай начистоту, пока мои интересы совпадают с интересами твоей матери, и очевидно, что у неё