Шрифт:
Закладка:
Однажды утром леди Уолдерхерст вернулась с прогулки посвежевшая и с сияющими глазами и, не сняв шляпку, направилась в кабинет к мужу.
– Я могу войти?
Уолдерхерст, писавший ответ на скучное письмо, улыбнулся и поднял глаза.
– Конечно. Как ты разрумянилась! Ходьба явно тебе на пользу. Как насчет поучиться ездить верхом?
– Вот и капитан Осборн говорит то же самое. Если не возражаешь, я хотела бы кое о чем попросить.
– Не возражаю. Ты разумная женщина, Эмили. За тебя я спокоен.
– Дело касается Осборнов.
– Ну вот! – несколько удрученно воскликнул Уолдерхерст. – Ты же знаешь, мне нет до них дела.
– А миссис Осборн? К ней ведь ты не испытываешь неприязни?
– Ну, не то чтобы…
– Она… она не совсем здорова, – продолжила Эмили с некоторой заминкой. – Ей следовало бы жить в лучших условиях, чем сейчас, а они вынуждены снимать очень дешевые комнаты.
– Будь Осборн более приличным человеком, его материальное положение тоже было бы иным, – сухо ответил маркиз.
Эмили встревожилась. Она не подумала, что по опрометчивости может выразить несогласие с мужем.
– Да, – поспешно заверила она, – разумеется. Конечно, тебе лучше знать, однако я подумала… что возможно…
Уолдерхерсту нравилась ее застенчивость. Смотреть, как заливается краской эта красивая, высокая и статная женщина, было скорее забавно – если знать, что она краснеет из опасения ненароком обидеть.
– Что ты понимаешь под «возможно»? – снисходительно спросил он.
Ее румянец запылал ярче – на сей раз от облегчения, поскольку муж, очевидно, был не настолько раздражен, как показалось вначале.
– Сегодня утром я долго гуляла. Прошла через Хайвуд и наткнулась на местечко под названием Кеннел-Фарм. Я много размышляла о бедной миссис Осборн, потому что получила сегодня от нее весточку. Она так несчастна! Я свернула на тропинку, ведущую к дому, и снова перечитала письмо. Заметила, что в доме никто не живет, и не удержалась, подошла поближе. Очаровательная старая постройка, с оригинальными окнами и дымоходами, увитая густым плющом. Дом уютный и просторный; я заглянула в окна, там большие камины со скамейками вокруг. Жаль, что такое место пустует. Какое… я подумала, какое доброе дело мы совершим, если поселим в этом доме Осборнов, на то время, пока они живут в Англии.
– Да уж, это было бы доброе дело, – признал его светлость без особого энтузиазма.
Кратковременный порыв позволил Эмили решиться на смелый жест: она протянула руку и дотронулась до руки мужа. По ее ощущениям, супружеские вольности являлись скорее бесцеремонностью; во всяком случае она пока не смела выражать чувства слишком откровенно. И это было другое ее качество, против которого Уолдерхерст ничуть не возражал. По сути, ему не хватало ума проанализировать причины, по которым ему либо нравились, либо не нравились конкретные люди и определенные вещи. Он полагал, что знает причины любви и нелюбви, однако часто бывал далек от их объективной и беспристрастной оценки. Лишь блестящей логике и восприимчивости гения доступно реально приблизиться к познанию самого себя, и, как результат, гении обычно очень несчастны. Уолдерхерст никогда не был несчастлив.
Ощутив тепло ладони Эмили, он пришел в хорошее расположение духа и погладил ее запястье, как положено любящему супругу.
– Дом был изначально построен для охотника и его семьи; а еще там держали собак. Потому его и назвали Кеннел-Фарм[5]. После того как съехал последний арендатор, дом пустовал, потому что обычные временные обитатели мне ни к чему. Это весьма неординарное жилье; разве какой-нибудь неотесанный сельский фермер и его семья смогут оценить антиквариат?
– Если дом обставить как следует, – сказала Эмили, – он будет прекрасен! Кто может себе позволить старинные вещи, тот непременно найдет их в Лондоне. Я встречала подобное в магазинах, когда ходила за покупками.
– Значит, ты желаешь обставить дом? – осведомился Уолдерхерст. Осознание собственного могущества вызвало у него определенную заинтересованность, особенно когда он увидел вспыхнувшие от восторга глаза Эмили; она обрадовалась, что получила шанс. Маркиз был рожден без капли воображения, и богатство не привносило в его жизнь ничего, помимо ежедневной рутины.
– Хотела бы я обставить дом? Боже мой! – воскликнула Эмили. – Я не могла и мечтать, что мне когда-нибудь доведется это сделать!
Что верно, то верно, подумал он, и признание сего факта усилило остроту момента. Действительно, множество людей не могли позволить себе никакие денежные траты ради потворства желаниям, основанным на одних только прихотях. До сих пор Уолдерхерст особо не размышлял на эту тему, зато теперь Эмили подарила ему новые ощущения.
– Начинай хоть сейчас, если угодно. Однажды я посетил Кеннел-Фарм вместе с архитектором, и он сказал, что дом можно обустроить примерно за тысячу фунтов, полностью сохранив атмосферу эпохи. Постройка еще не очень ветхая, крыша и дымоходы в отличном состоянии. Я беру на себя организацию работ, а ты можешь выбрать обстановку по своему вкусу.
– Но ведь на антиквариат уйдет куча денег! – Эмили едва не задохнулась. – Старые вещи стоят недешево. Продавцы сообразили, что на них хороший спрос.
– Двадцать тысяч фунтов ты уж точно не истратишь, – ответил Уолдерхерст. – Это всего лишь сельский дом, а ты женщина практичная. Ты возродишь усадьбу. Даю свое разрешение.
Эмили закрыла ладонями глаза. Вот что значит стать маркизой Уолдерхерст! Мортимер-стрит отдалилась еще больше и казалась совсем нереальной. Эмили опустила руки и рассмеялась – несколько нервно.
– Я безмерно благодарна тебе. Я повторюсь: никогда не верила, что есть люди, способные так поступать.
– Такие люди есть. И ты одна из них.
– И… И… – Она внезапно вспомнила, с чего начался разговор, и возбуждение моментально схлынуло. – О! Я совсем забыла на радостях… Когда мы обставим дом…
– А, ты об Осборнах? Хорошо, мы разрешим им пожить в доме пару месяцев.
– Они будут очень благодарны! – эмоционально выдохнула Эмили. – Ты оказываешь им огромную любезность!
– Я делаю это для тебя, не для них. Мне нравится видеть тебя довольной.
Эмили сняла шляпку и вытерла глаза. Ее потрясла необыкновенная щедрость мужа. Вернувшись к себе, она немного походила по комнате, чтобы унять волнение, а затем села и принялась думать, как утешит миссис Осборн ее очередное письмо. Внезапно Эмили встала, подошла к кровати и, опустившись на колени, начала неистово осыпать благодарностями Господа; точно так же она взывала к Творцу, читая воскресную литанию. Ее представления о Боге являлись примитивными и вполне традиционными. Эмили удивилась бы и напугалась, если бы ей сказали, что она наделяет Всевышнего многими чертами маркиза Уолдерхерста.
Глава 10
Когда пришло письмо леди Уолдерхерст, Осборны завтракали в своей неуютной гостиной на Дьюк-стрит. Тосты подали жесткие и подгоревшие,
