думать ни о чем, кроме одного: у него есть шанс. Какой шанс, господи! А когда одному не очень здоровому человеку исполнится пятьдесят четыре или даже пятьдесят пять, то шанс серьезно повысится.

После нескольких часов, проведенных в подобном настроении, было не очень-то приятно наткнуться случайно на Уолдерхерста – тот ехал верхом на превосходном гнедом жеребце, прямой и степенный, и поприветствовал Осборна, важно поднеся руку с хлыстом к козырьку. А в другой раз Осборн вернулся домой как раз в тот момент, когда к воротам свернуло ландо из Полстри с восседающей в нем леди Уолдерхерст – цветущего вида и с азартным блеском в глазах.

Впрочем, в последнее время маркиза уже не выглядела цветущей. Как выяснилось, на то имелась причина, при данных обстоятельствах вполне естественная. Страстно влюбленный мужчина мог бы догадаться, что ему не следует предпринимать заграничный вояж, который разлучит его с женой вскоре после свадьбы. Однако лорд Уолдерхерст не был страстно влюблен, к тому же взятая им в жены женщина не сомневалась: все, что муж ни делает, он делает как надо. И соответственно, любое его дело, бесспорно, является важным. Действительно, поездка в Индию касалась дипломатических вопросов, для решения которых требовался человек представительный и благообразный. Любой более выдающийся, но не столь респектабельный – в истинно британском смысле – дипломат не мог бы служить целям правительства.

Эстер сразу обратила внимание, что лицо Эмили несколько утратило здоровый блеск, а под глазами наметились отеки. Она заподозрила, что та перед отъездом из дома уронила пару слезинок, однако, увидев неизменно яркую улыбку, отринула смутные подозрения. С благоговейным придыханием Эмили поведала об очень важной миссии, которая на время разлучит ее с супругом. Ее вера в значимость интеллекта Уолдерхерста для правительства была абсолютной и трогательной.

– Поездка продлится недолго, – сказала она, – а мы с вами сможем видеться очень часто. Я ужасно рада, что вы рядом! Вы понимаете, как мне будет не хватать… – тут она запнулась и весело закончила: – Нет, не стоит об этом думать!

В дни, предшествовавшие отъезду, Уолдерхерст всерьез гордился собой. Жена повела себя именно так, как он ожидал. Другая на ее месте стала бы возражать или ударилась в слезы. Будь она молоденькой девушкой, пришлось бы искать ей няньку, однако его крайне ответственная и здравомыслящая супруга прекрасно могла позаботиться о себе. Требовалось только высказать пожелания, – она не только знала, как их выполнить, но и немедленно, без лишних вопросов выполняла. Уолдерхерст уже убедился, что вполне может полагаться на ее вкус. Никаких современных идей, которые могли бы разочаровать или создать ему проблемы за время отсутствия. Больше всего Эмили хотела жить в Полстри и наслаждаться красотой поместья – прогуливаться по садам и беседовать с садовниками, которые полюбили ее; заходить в гости к сельчанам, как к молодым, так и к пожилым; помогать жене викария собирать средства на благотворительность и регулярно появляться в церкви, сидя на специально выделенном месте для владельцев Полстри; наносить обязательные скучные визиты и посещать обязательные скучные обеды, безукоризненно соблюдая правила приличия.

– Помнишь, как ты объявил мне о том, что сделал ей предложение? – сказала леди Мария, когда кузен по случаю заскочил к ней на ланч во время краткой деловой поездки в город. – Ты проявил тогда гораздо больше благоразумия, чем большинство мужчин твоего возраста и положения! Если уж кто решил жениться, то должен выбрать жену, которая будет как можно меньше вмешиваться в его дела. Эмили никогда не станет тебе помехой. Для нее твое удовольствие значит намного больше, чем собственное. И в этом отношении Эмили похожа на большого, здорового и послушного ребенка – она везде найдет во что играть, куда бы ты ее ни привез.

Леди Мария попала в точку, хотя это здоровое дитя порой плакало, уединившись от всех, и трогательно радовалось тому, что Осборны живут поблизости и что есть Эстер, чтобы было о ком думать и о ком заботиться все лето.

Поразительно, что Эмили открыто проявляла заботу об Осборнах – ведь по крайней мере один из супругов ее терпеть не мог. Капитан Осборн само ее существование и тем более присутствие рядом воспринимал как оскорбление и убеждал себя, что Эмили относится к типу женщин, к которым он испытывает наибольшую неприязнь. Он называл ее «нескладная простушка» и добавлял, что высокий рост и мягкий от природы характер сами по себе действуют ему на нервы.

– Слишком она благополучна в своих богатых нарядах и со своим цветущим здоровьем, – утверждал капитан. – Как услышу, что она топает своими большущими ногами, так лишаюсь рассудка.

Эстер в ответ язвительно расхохоталась.

– Ее большущие ноги изящнее моих. Я должна ее ненавидеть и ненавидела бы, если бы только могла. Да вот не получается.

– А у меня получается, – процедил Осборн сквозь зубы. Затем повернулся к камину и чиркнул спичкой, чтобы раскурить трубку.

Глава 12

После того как лорд Уолдерхерст отбыл в Индию, его жена начала проводить свои дни именно так, как он и представлял себе. Перед отъездом мужа Эмили была представлена Ее Величеству, а затем жила некоторое время в городском доме, где супруги дали несколько грандиозных и важных званых обедов, отличавшихся более достоинством и безупречным вкусом, чем весельем. Эмили понимала, что присутствие на светских мероприятиях в отсутствие мужа будет для нее невыносимым. Хотя Джейн Капп наряжала госпожу с невероятной тщательностью – изящная драпировка на высокой тонкой талии, унизанная бриллиантами шея, диадема или большая звезда, сияющая в густых каштановых волосах, – Эмили держалась лишь благодаря зрелости и выработанной за долгие годы уверенности Уолдерхерста. С мужем она могла бы наслаждаться даже помпезной и скучной церемонией, а вот без него будет очень несчастна. Зато в Полстри Эмили перестала чувствовать себя чужой и начала понимать, что и сама уже принадлежит к этому миру. Она привыкла к своему новому окружению и в высшей степени наслаждалась им, а патриархальная атмосфера деревенской жизни лишь подогревала новые привязанности. Поколения сельчан почитали Уолдерхерста и его предков и при встрече брали под козырек или кланялись. Эмили сразу же почувствовала симпатию к простым людям, в некотором смысле имевшим непосредственное отношение к человеку, которого она боготворила.

Уолдерхерст не понимал даже приблизительно, что представляло из себя ее поклонение, и не осознавал масштаба этого явления. Он видел, что жена искренне уважает его, и, естественно, был вполне удовлетворен. Он также смутно подозревал, что, будь его жена более яркой женщиной, она была бы и менее впечатлительной, и более требовательной. С другой стороны, будь она глупой или невоспитанной, он бы возненавидел ее и горько пожалел о своем браке. Эмили же была наивной