– Где твои орлы? В гостинице? Ну и правильно. Пусть отдохнут хоть немного, на чистых простынях, так сказать. Вопросы по делу остались? – снова начал сыпать вопросами полковник.

– Ну те, что возникли, Эрнст Яковлевич разъяснил. А так неплохо было бы почитать материалы дела. Только не милицейские, а наши.

– А вот это правильно. И хотя я сам сказал, что сейчас мы работаем с ними в одной упряжке, некоторой информацией делиться даже с МУРом не можем. Просто не имеем права.

– Слушаю вас, – тотчас понимающе кивнул Бородин, уже чувствуя охотничий азарт.

– Итак, двое из нападавших, как ты уже знаешь, были в нашей военной форме и имели безупречные документы. Предварительно они установлены нами как майор Никитин Алексей Петрович и сержант Ветров Алексей Иванович.

– А откуда эта информация и такая уверенность в отношении их документов? Их что, кто-то видел?

– Именно. В самую точку. Дело все в том, что генерал рыбачил не в глухом месте, как мог бы подумать, глядя на карту, непосвященный человек, а, наверное, в самом безопасном месте Подмосковья.

– То есть?

– Генерала похитили прямо из особо охраняемой зоны. Курсы «Выстрел», слышал о таких? Вот именно там, где все это произошло, и расположен полигон курсов.

– Высшие стрелково-тактические курсы усовершенствования командиров пехоты «Выстрел»? – ахнул Бородин. – Но насколько я знаю, еще в сорок первом году их эвакуировали куда-то в Челябинскую область.

– Подразделение вернулось на прежнее место уже три года как. Еще в сорок втором году. Но об этом позже. Теперь тебе понятно, по какой причине я умолчал на Петровке о некоторых деталях этого дела и почему мы отдали Воротынскому только одного свидетеля – Мохова?

– Более-менее понятно, но полковник Воробьев, мой непосредственный начальник, уверял меня, что с убойным отделом в этой непростой ситуации мы будем работать в одной упряжке, да и вы сами…

– Конечно, в одной, майор. А как же. Иначе и быть не может. Вот только территория объекта под названием курсы «Выстрел» – особая. Понимаешь? И в настоящее время там проходят обучение целых пять генералов Генерального штаба, и проникновение на эту территорию немецких диверсантов, да еще похищение генерала – событие, прямо скажем, не просто чрезвычайное… Опера из Отдела по борьбе с бандитизмом ребята лихие, и методы их работы соответствующие. А тут особый подход нужен. С наскока разобраться не получится. Нападавшие действовали дерзко, но как-то уж чересчур спокойно, словно работали не под самым носом нашей контрразведки, а у себя дома, где-нибудь в Восточной Пруссии. Очень похоже, что у них там есть свой человек, свое «лежбище». Согласись, очень удобно. Чужих там нет, свои сто раз проверены, все друг друга знают, дружат порой семьями. На территории курсов «Выстрел» расположены не только учебные корпуса и огромный полигон для стрельб. Это целый военный городок с жилыми многоквартирными домами для преподавательского и обслуживающего персонала, помещениями бытового назначения, даже лодочная станция своя есть. Кстати, часть квартир до сих пор пустует. Многие еще не вернулись из эвакуации. И есть недвусмысленное указание проверить и при необходимости очистить всю эту территорию от немецких агентов. Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Семнадцатого апреля сего года на территорию «№ 4» курсов «Выстрел» через КПП № 1 в пять тридцать утра проследовал грузовой автомобиль «ГАЗ-АА» с номерным знаком МЕ 00–78. Согласно показаниям рядового Сенькина и сержанта Новака, дежуривших в это время на КПП № 1, в машине находились трое. Это предварительно установленные нами, как я уже говорил, майор Никитин Алексей Петрович и сержант Ветров Алексей Иванович. Оба по документам являются военнослужащими Управления продовольственного снабжения Главного интендантского управления. Запросы по месту службы на них уже отправлены. На пассажирском сиденье рядом с сержантом Ветровым, управляющим автомобилем, сидела молодая женщина в белом халате, накинутом поверх телогрейки.

– Описание находившихся в машине со слов Сенькина и Новака составили?

– Обижаешь, майор. Конечно, субъективные портреты и оперативно-розыскные ориентировки по нашему ведомству и НКВД разосланы. Но, к сожалению, они мало что нам дают. Проверили по книгам розыска – пусто.

– Согласен. Человек в военной форме, как правило, вообще не запоминается свидетелем. Другое дело девушка.

– Девушку свидетели действительно описали в самых мельчайших подробностях, – усмехнулся полковник. – Немаловажный момент – сержант Новак вспомнил, что она держала на коленях плотно набитый армейский вещмешок с написанной на нем химическим карандашом цифрой «26». Девушка представилась кладовщицей рыбхоза «Сенеж» и предъявила гражданский паспорт и пропуск на имя Суворовой Елизаветы Петровны. И фамилия, и данные, указанные в паспорте, в пропуске и товарной накладной полностью совпадали. Пропуск был ей выдан за подписью заместителя начальника Солнечногорского НКВД Потапова. Он в настоящее время арестован. Свою вину упорно отрицает. Твердит, что из его кабинета накануне пропало несколько чистых бланков. Ждем заключения графологической экспертизы его подписи. Так вот, гражданка Суворова действительно в настоящее время работает на складе рыбхоза «Сенеж», но машины с продукцией рыбхоза никогда не сопровождала. Этим делом у них занимаются экспедиторы. Как правило, мужчины. Как пояснил на допросе директор рыбхоза, это делается для того, чтобы подсобить, если что, водителю при погрузке или разгрузке товара. Так вот, оказалось, что несколько дней назад у гражданки Суворовой подрезали на Центральном рынке в Клину сумочку и вместе с кошельком увели паспорт. О чем, кстати, гражданка Суворова сразу написала заявление в милицию. При проведенной очной ставке ни рядовой Сенькин, ни сержант Новак, как и следовало ожидать, девушку, проследовавшую на интересующем нас автомобиле через КПП № 1, в Суворовой не признали.

– Но воспользоваться при проходе через КПП чужим паспортом слишком рискованно, – возразил Бородин, – слишком велика вероятность нарваться на знакомых. А если бы ее, настоящую Суворову, знал в лицо, к примеру, Сенькин или Новак?

– Риск, конечно, был, но думаю, небольшой. Дамочка прибыла из эвакуации только неделю назад, до войны проживала в Серпухове. И в Солнечногорске пока никого толком не знает.

– Понятно. Совершенно очевидно, что сумочку с паспортом мог подрезать у Суворовой только урка. Мне думается, нужно подключать к розыску местную милицию Клина. Ориентировать местных оперативников на положительный результат. Пусть отработают все клинские колхозные рынки, перешерстят все местные «малины». Активизируют