– Перестань дергаться, – буркнул пират. – Просто пот сотрем, и ляжешь.

Норн замер, ничего не понимая. Он его… моет?! От невозможности происходящего, думать не получалось. Зато сознание до остроты воспринимало все остальное. Как рука пирата опускает губку в кастрюлю с водой, выжимает ее и затем методично-спокойно обтирает его спину, плечи, шею… по одной подымает его руки, и капли воды стекают по коже. Норн заморгал, чувствуя, как к горлу вновь подступает комок. Тело вновь стало потряхивать.

– Алиса, давай вытирай там, где я закончил, – велел девочке пират.

– Не надо… я сам, – пробормотал он, совершенно дезориентированный дикостью происходящего.

– Сиди уж, ей полезно, – непонятно окоротил его пират.

Алиса подступила ближе и деловито, но бесконечно бережно-опасливо стала аккуратно вытирать его мокрую от капель воды спину, руки…

– Сколько шрамов, да, Алиса? – заговорил пират. – Вся спина в росчерках. Хлыст?

Норн молчал, сидя с прямой спиной.

– А вот здесь? – человек развернул его левую среднюю руку, на которой нехватало несколько пальцев. – Видишь, малыш? Добрый пират Крыс их отрезал. Верно? И руку эту тебе дважды ломали…

Норн едва сдержался, чтобы не вырвать руку из ладони пирата. От Алисы повеяло острой жалостью.

– … а это шрамы от ножа… а здесь сняли ленту из кожи, свежевали как кролика... ожог… и еще след от ожога…

Норн прикусил губу.

– Замолчи, – вырвалось у него с болью.

– Девочка должна знать, – жестко сказал пират. – И запомнить. Что бывает в плену. И какая цена за победу в нем.

Победу?!

– Ты выдержал. Не сломался. Не сложил лапки и не сдох, им на радость. Кошмары? Шрамы? Зато выжил. И это уже победа.

Пират усмехнулся.

– Я представляю, как добряк Крыс шипел и плевался, когда понял, что ты ушел из-под его носа. А ведь самого главного он так и не добился. И я не про галактий.

Норн не знал что сказать. Он просто не мог понять логики этого человека. Его слова жгли и внутри загоралась странная злость и… обида. Да что он может знать?! Перед носом щелкнули пальцы и он вскинул голову, зло смотря на пирата.

– Вот такой взгляд мне нравится, – сообщил тот ему. – Злость хорошее дело. Помогает жить.

Он швырнул губку в кастрюлю.

– Пожалуй, все. Алиса, посмотри в шкафу майку. Одевай, и ложись в постель. И ты тоже! Надеюсь, хоть остаток ночи поспим нормально…

Норн с явственным облегчением натянул протянутую Алисой майку. Сидеть перед ребенком в одном нижнем белье было… некомфортно. Вновь накатила усталость, и он перебрался на койку. Сухое постельное белье пахло свежестью, а не прокисше-сладким потом. И сама кожа будто задышала. Память о кошмаре растаяла, и Норн с удовольствием натянул на себя одеяло.

– Ну, все. Спокойной ночи, – сказал пират, дождавшись, когда Алиса тоже залезет под свое одеяло.

Норна в глубине души вновь кольнула совесть. Пират сдержал свою угрозу, переселив девочку в одну с ним каюту. Матрас брошенный на пол, одеяло и подушка… это бы ему…

Пират приглушил свет до самого минимума, и створки двери почти сомкнулись, когда Норн едва слышно выдохнул:

– Спасибо…

Может пират и не услышал…

****************************

С одной стороны, правильно я сделал, что засадил в фиксианца с девчонкой чипы. С другой, ляпнул не то, и опять все испортил. Кто меня за язык тянул, уточнять про пытки?! Хоть бы головой подумал, кому я это вякаю! Неудивительно, что тот резко закрылся и по мне садануло холодом. Дебил…

Мне нужны с ним всего лишь рабочие отношения. Я думал о том, чтобы просто поговорить по-человечески – да, я тебя не отпущу (не в ближайшие годы точно), летаем вместе, работаем вместе, и ты подчиняешься мне… но определенную свободу действий я бы ему предоставил. Но для таких условий нужно для начала хоть крохи доверия. Ни с моей стороны, ни с его – этого не было. Не было нитей, которые послужили бы опорой для такого хлипкого доверия.

Фиксианец был вялым и заторможенным. Понятно, никого не бодрят каждодневные кошмары и попробуй посиди в темноте сырого застенка годика четыре… вряд ли будешь бегать и кулаками махать. Отвык он. Стоило лишь раз увидеть, как он заторможено задерживает руки то под струей теплой воды, то на стенках теплой кружки, как жадно цепляется взглядом за звезды в иллюминаторе, или вслушивается в работу корабля… будто заново знакомясь со всем этим, пропуская через себя. И еще… тактильные ощущения не могли не притупится. Сам проходил через такое после сильного ожога. Кожа вообще не воспринимала прикосновений.

Это было еще в соплячьем возрасте. Нашел с пацанами патроны у рельсов на ж/д вокзале… ну и припрятал. А потом ради дурного интереса решил костерок разжечь и туда их закинуть – выстрелят или нет? А дело было осенью, и все вокруг было мокрым, и наотрез не желало поджигаться… ну, я из дедова гаража и украл горючки… вот