– Не за что…

А взгляд цепкий, пронзительный. Смотрит чуть прищурившись, наклонив голову.

– Мы же семья… а, братец?

Ничего ему не ответил, пошел с сыновьями в дом, на пороге увидел Тамира. Тот стоял с бутылкой пива и подносом с вяленой рыбой. Поздоровались кивком головы, осмотрели друг друга с ног до головы. Тамир похож на брата, но черты лица другие. Одевается по-другому и волосы короткие. Но на руках и груди такие же татуировки.

– Проходи. Ужинать будешь?

Отрицательно качнул головой и заметил деда в коляске с вороном на плече.

– Лааан! – дед попытался встать, но ему не удалось, и внук сделал несколько шагов к нему, наклонился вместе с мальчишками и ощутил, как старческие руки схватили его за голову, морщинистые губы прижались к его лбу.

– Слава богам. Жив. – пробормотал дед.

– Слава богам – вы живы!

* * *

Спустя время они сидели за обшарпанным столом, а мальчишки играли в шахматные фигурки и бегали босиком по всему дому, гоняли кошку и пытались выдрать перья из хвоста Генриха, который спрятался от них на доисторический шифоньер. Дед курил трубку и посматривал на камин, где бесновались языки красного пламени. Братья вышли, чтобы не мешать им говорить. С улицы доносился звук шанза *1

– Сам не знаю, как все началось. Крики «пожар», паника. Я как раз с мелкими игрался. Их ко мне привели после обеда. Огонь со стороны бараков распространялся. Я правнуков взял и на улицу хотел выбраться, а дом заперт. Как назло. И никого. Вымерли все. Снаружи паника, крики. Я ору, а меня никто не слышит. Позвонил Тархану…до тебя не дозвонился. Они через несколько минут приехали, выбили стекло и вытащили нас из дома…потом огонь и на главный корпус перекинулся. Охрана как сквозь землю провалилась… ни одной твари. Словно сговорились.

– Все твари мертвы. Все до одной… – отрывисто выдохнул Хан.

– Нас там оставили умирать. Тебя выманили… чтоб не мешал.

Говорит, а сам трубкой дымит и на огонь смотрит.

– Страшно мне стало. Не за себя старого…нет. Что я…жизнь длинную прожил. За малых страшно. Они не понимают, что происходит, играются… а я в ужасе думаю о том, что, когда огонь до них доберется, они умрут мучительной смертью…Иначе никогда бы не позвонил… им.

Густой дым валит из носа, пальцы стучат по подлокотнику.

– Ее…нашел?

– Кого?

– Эту свою…

Спросил и сильно затянулся трубкой, закашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони.

– Не нашел. Но найду!

– Найди…

Это было неожиданно услышать от деда. Хан не поверил, что тот сказал ее найти.

– Почему?

– Не знаю… я видел ее. Накануне пожара. Она танцевала. Я выехал к лабиринту…матери твоей повез цветы, тишины хотелось, молчания. И на небе звезд столько. Ярко очень. Ее увидел на мостике…Вначале испугался, думал…галлюцинации у меня. Так танцевать только одна могла.

Засмотрелся. Пока что-то ее не спугнуло, и она в барак не убежала. У меня…у меня дежавю, понимаешь, внук? Я… я понимаю – операции, понимаю – козни Сансара, ублюдка. Но так подделать? Так только она двигаться могла. Я же видел, когда Эрдэнэ учила…видел…Эрдэнэ…

Голос старика дрогнул, и он закрыл лицо руками, отвернулся. Хан ощутил, как дрогнули колени и задрожали руки при имени дочери. Адская, невыносимая боль пронизала все тело.

– Она…она приходила ко мне перед исчезновением. Она говорила со мной, а я не захотел ее слышать.

– Приходила?

– Да! Она ко мне приходила. Взволнованная, заплаканная. Говорила…говорила, что эта женщина, возможно, и есть сама Вера…говорила, что кошки ее не тронули. Что они ее хотели спасти, а не загрызть…кошки узнали. Девочка…маленькая, добрая девочка так хотела верить. А я прогнал ее. Я наорал на нее и прогнал…А потом…когда увидел этот танец скорби на мосту…мне показалось… я подумал, что, возможно, она могла быть права…что если…если эта женщина и есть наша Ангаахай?

И посмотрел затуманенными глазами на Тамерлана, на старческой щеке застыла слеза, а потом исчезла в глубокой морщине у поджатого, дрожащего рта рта.

– Бред… я бы понял, я бы почувствовал, я…

В кармане завибрировал сотовый, и Хан быстро его достал.

– Хан, тебе нужно срочно приехать в лабораторию. Я сейчас здесь.

– В чем дело? Что там обнаружили?

– Нечто очень странное…

– ГОВОРИ!

– Следы ДНК твоей покойной жены…

– Где?

– На… на расческе. Ее волосы.

– Чьи?

– Волосы Ангаахай на расческе.

– Какой расческе, мать твою?

– Расческе из комнаты… из комнаты Алтан. Мы не поверили и сверили с ДНК твоих сыновей. Стопроцентное совпадение.

Сотовый выскользнул из дернувшейся руки и с грохотом покатился по полу к колесам инвалидного кресла.

Батыр смотрел на внука… и не мог понять, что с ним творится. Хан застыл с остекленевшим взглядом и сжатыми кулаками. Он весь трясся от напряжения, и даже сквозь закрытые веки просвечивали напряженные сосуды. Это было какое-то известие…ему что-то сказали по телефону, что-то такое, что заставило Тамерлана превратиться в камень. В живое изваяние. Дед и сам напрягся, чувствуя, как начинает колоть сердце от волнения…чувствуя, как бешеная любовь к внуку гложет ему душу и выворачивает ее наизнанку. Видеть его страдания изо дня в день и седеть вместе с ним. Молиться самому дьяволу, чтоб его мальчик выкарабкался, чтобы встал с колен и вздохнул, и с отчаянной досадой видеть, как он ломается еще сильнее.

Хан не открывал глаз. Какое-то время так и стоял, чуть пошатываясь. Потом прохрипел едва слышно.

– Ангаахай жива…это она была…Алтан. Она…а я не узнал… а я…ослеп и оглох…

Сказал и изо всех сил обеими руками вмазал в стену. Потом еще и еще до крови, до мяса. Так, что темно-красные струи потекли до самых локтей и закапали на пол.

– Сукааааа…будьте вы все прокляты! Прокляты! Я отправлю вас в ад…я обнажу ваши кости и буду грызть их зубами, пока вы все еще будете живы!

И заорал. Громко, оглушительно на одной ноте. Он просто стоял и орал. С окровавленными кулаками и широко раскрытым, оскаленным ртом. Орал, сотрясая дом…пока братья не прибежали с улицы, и тогда Хан одним прыжком свалил Тархана с ног. Они кубарем покатились по полу. Это была адская схватка двух хищников, один из которых совершенно обезумел. Еще секунда, и он вопьется Тархану в глотку. Дед аж привстал от волнения и паники…не понимая, как остановить это безумие.

– Ты знал? Когда трахал ее, ты знал, что она моя жена? Знаааал? Я убью тебя… я раздеру тебя на куски и каждый кусок поджарю…ты труп…ты гребаный труп…Дьявол! Ты сегодня сдохнееешь!

Батыр ощущал смешанные чувства. С одной стороны – адскую