К концу века влиятельные православные церковники на Балканах все настойчивее требовали вмешательства Москвы и освобождения славян. В ответ на это русские при регентстве сестры Петра, Софьи, начали две Крымские кампании. Несмотря на их неудачу, прецедент был создан. Роль России как защитницы духовных интересов православных постепенно приобретала политический оттенок. Русские правители не стали объявлять религиозную войну в первой борьбе за пограничные территории; это открыло бы османам путь к ответным действиям. В обеих империях было слишком много единоверцев, чтобы рисковать подобной "тотальной священной войной". Но отныне русские будут обращаться за помощью к славянскому населению во имя православной солидарности, если война с османами разразится по другим причинам.

Амбивалентность российских правителей в отношении православия как идеологической основы имперского правления также характеризует их разрозненные взгляды на обращение в православие как культурную политику. Обращение в православие отвечало интересам как церкви, так и государства. Но их представления о его важности в иерархии имперских целей не всегда совпадали. Даже после упразднения Петром патриаршества церковь не была просто рукой государства. Скорее, их отношения были интерактивными и менялись с течением времени. Обращение в христианство никогда не было систематической политикой ни церкви, ни государства. Были периоды, когда обращение как общая политика проводилось более активно, в отличие от периодов, когда преобладала пассивность или даже терпимость к неправославным религиям. Конечно, религиозная терпимость (веротерпимость) в Российской империи не имела того значения, которое она приобрела в современных западных обществах. Она не основывалась на идеях гражданских прав или прав человека. Правительство дало юридическую санкцию свободе совести только в 1905 году. Даже тогда православная церковь откладывала ее реализацию, выступая против принятия соответствующего закона в Государственной думе.53 Веротерпимость в России, как и ее мнимая противоположность - обращение, была инструментом имперского правления. То есть государство взяло на себя роль защитника православных, под которыми понимались основные конфессии с их устоявшимися иерархиями, правилами и догмами. Цель заключалась в том, чтобы не дать расколам и ересям разорвать социальную ткань имперской власти.

Некоторые готовы назвать Российскую империю "конфессиональным государством" в той же мере, что и Османскую империю или Габсбургскую монархию. Но даже здесь были важные исключения и двусмысленности в государственной политике противодействия девиантным движениям, отделявшимся от устоявшихся конфессий. В отдельных случаях, когда религиозные раскольники принимали свои гражданские обязанности и демонстрировали покорность власти и преданность отечеству, государство было готово терпеть их существование.

Первый период интенсивного обращения в христианство был начат Иваном IV после завоевания им Казанского ханства. Существуют разногласия по поводу того, сколько обращений было насильственным. В любом случае, они сопровождались крупными депортациями мусульман и колонизацией их земель русскими. Эти два элемента, использованные в тандеме, были мощными инструментами интеграции пограничных территорий. Но царь был более осторожен в обращении в христианство после завоевания Астрахани в 1556 году и первого проникновения России на Северный Кавказ после предупреждений султана Селима III о том, что эти пограничные территории являются традиционными османскими сферами. Миссионерский дух угас во время великого кризиса XVII века, но возродился при Петре Великом. При всей своей репутации нерелигиозного правителя он проводил систематическую и безжалостную политику обращения в христианство. Отчасти его мотивировали стратегические опасения, связанные с борьбой за южные пограничные земли, "постоянный страх перед враждебной исламской осью - единым фронтом различных мусульманских народов под османским зонтиком". После смерти Петра начался прилив государственного участия в обращении в христианство: в 1740 году было создано Агентство по делам обращенных, которое занималось в основном внутренними провинциями с мусульманским населением. Миссионеры сообщали о массовых обращениях в Волжско-Камском регионе, по разным оценкам, крещение приняли до 400 000 нехристиан.

Екатерина Великая, вдохновленная западными образцами веротерпимости, упразднила Ведомство иностранных дел и обратилась за помощью к нехристианским религиозным лидерам, особенно среди татар-мусульман. При ней "конфессиональное государство", похоже, получило свое прозвище. Она признавала ценность стабильной религиозной иерархии в регулировании конфессиональных верований и практик, предотвращая расколы и братства, которые создавали беспорядок и подрывали авторитет государства. Ее политика была успешной в некоторых внутренних губерниях, но создавала проблемы для властей, работающих с этническими группами в приграничных районах, которые были разделены по конфессиональному признаку. Например, в западном пограничье белорусы, населявшие давно оспариваемую культурную и политическую границу между поляками и русскими, были разделены на приверженцев православной, католической и униатской веры. Подобные конфессиональные расколы существовали и в других пограничных районах.

Несмотря на конфессиональную терпимость, Екатерина предоставила православной церкви исключительное право на прозелитизм и запретила отступничество от православия. Ее концепция просвещенного и хорошо управляемого государства также определяла ее политику терпимости к еврейскому населению на западно-северных пограничных территориях, полученных в результате Первого раздела Польши. Когда в результате Второго раздела в Польше появилось большое количество евреев, прагматические соображения взяли верх. В ответ на жалобы русских купцов ее законодательное постановление от 1791 года ограничило место их поселения и торговую деятельность, заложив основу для создания Палеополя. Попытки начать кампанию по обращению евреев в христианство не было. Тем не менее, территориальная привязка евреев, дополненная дополнительным дискриминационным законодательством на протяжении XIX века, фактически превратила Палеопоселение во внутреннюю пограничную территорию. Это стало серьезным препятствием для ассимиляции и способствовало широкому распространению недовольства среди еврейского населения. Это помогает объяснить непропорционально большое количество евреев в руководстве социалистического движения в конце века и появление в России первых сторонников сионизма.

На протяжении всего XIX века политика государства в отношении православия зависела от личных предпочтений правителей и колебалась между обращением и веротерпимостью, не приходя к однозначному курсу. Александр I, психологически самый сложный царь, руководил обществом, переживавшим религиозное возрождение. Его гетеродоксальное религиозное мировоззрение сформировалось отчасти под влиянием пиетизма, последовавшего за его собственным духовным обращением во время fiре, поглотившего Москву во время наполеоновской оккупации. Он также основал Общество христиан-израильтян, скорее как средство личного искупления, чем как государственный смысл - хотя в случае с Александром трудно отделить одно от другого. Его предполагаемой целью была поддержка и поддержка обращенных в христианство иудеев. Характерным для двойственного отношения Александра к Православной Церкви было то, что рекруты в Общество могли быть привлечены из любой христианской конфессии. В гораздо более радикальном отступлении от принципиальной позиции Церкви Александр одобрил создание Императорского Российского Библейского общества и слияние Святейшего Синода с Министерством просвещения. На практике это привело к тому, что Православная церковь была приравнена к другим конфессиям, была введена толерантность и запрещена прозелитизм среди церквей. Неудивительно, что перевод Священного Писания с церковнославянского на простонародный русский язык под эгидой Библейского общества