дразнил мои соски, а его губы посасывали их. Мой разум был грязным минным полем злых намерений и грязного секса, моя кожа была гиперчувствительна к каждому невинному прикосновению и случайному касанию тел, пока я бродила от одной группы гостей к другой. Мои бедра все время были сжаты, чтобы успокоить боль между ног, пока, в конце концов, я не перестала терпеть. Я медленно сходила с ума.

Тихонько, чтобы никто не заметил, я ускользнула, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что меня никто не видит. Мое сердце бешено колотилось, а ладони вспотели, так как нервы сливались с волнением по мере того, как я приближалась к коттеджу.

Я сняла туфли, когда подошла к заднему крыльцу, и глубоко вдохнула, оказавшись у раздвижной двери. Внутри было темно, и я подумала, не спит ли он и не ошиблась ли я в сигналах.

Я пробралась внутрь, мой желудок превратился в гигантский узел, все было так жутко тихо и темно. В гостиной витал запах свежей краски и дерева. Вся мебель была вывезена, полы покрыты пластиком.

Я закрыла стеклянную дверь, когда воздух вырвался из моих легких, две сильные руки и твердое тело прижали меня спиной к стене.

— Господи, Ной. — Мое сердце колотилось где-то в горле.

— Ты хоть представляешь, какого хрена ты со мной делаешь? — Его голос был безжалостным, его одна рука обхватила мое плечо, а другой он крепко прижимал меня к стене.

Я подняла подбородок.

— Я предполагаю, что это то же самое, что ты делаешь со мной.

— Я сомневаюсь в этом.

— Откуда тебе, блядь, знать?

Его ноздри раздувались.

— Тебе не следовало приходить сюда.

— Тебе не следовало приглашать меня.

— Я и не приглашал.

— Тогда какого хрена это было? — Я понятия не имела, откуда взялась моя сила. Как будто мой гнев от постоянного хождения туда-сюда, горячего и холодного, взорвался, и я изо всех сил толкнула его в грудь, заставив его попятиться назад. — Ты практически умолял меня прийти сюда в те две секунды, когда смотрел на меня, прежде чем уйти. А теперь ты говоришь мне, что я не должна была приходить? Господи, Ной. Какого хрена ты пытаешься сделать со мной?

Его глаза, его губы, его лицо — все было с острыми краями и темными чертами. Это была пытка — смотреть на него, и все эти эмоции и чувства разрушали мои внутренности, пока я пыталась удержать контроль над своими мыслями.

— Я пришла сюда, — продолжала я. — Я, блядь, здесь. Так что, если ты хочешь меня, возьми меня. Но я клянусь Богом, если я выйду за эту дверь, то никогда не приду…

Он схватил меня за плечо и притянул к себе, прежде чем прижаться своими губами к моим, засунул свой язык в мой рот и поцеловал меня так сильно, что стало больно. Но я не хотела, чтобы он останавливался, отвечая на его жесткий, лихорадочный поцелуй жадными губами и жгучей похотью. Безумие взорвалось между нами — мы пытались разорвать друг друга на части, теряясь в глубинах сдерживаемого желания, которое мы слишком долго пытались игнорировать. И теперь его гнев грозил утопить нас.

Я ударилась спиной о стену и хотела обхватить его плечи руками, но он схватил меня за запястья, прижимая их над головой. Его пальцы впивались в мою кожу, его прикосновения были жестокими и беспощадными — но мне это чертовски нравилось.

Оторвав свои губы от моих, он оставил меня задыхаться от желания, моя спина выгнулась дугой, когда мое тело искало его. Сапфировые глаза смотрели на меня, дикие и голодные. Моя грудь быстро поднималась и опускалась, когда я пыталась перевести дыхание, мои кости были одержимы желанием, а легкие пытались расшириться.

Его взгляд скользнул к моим губам, вниз по горлу к груди, когда он провел одним пальцем по глубокой V-образной линии моего платья. Это было едва уловимое прикосновение, нежное, мягкое, как будто его почти не было, но от него по моей спине побежали мурашки.

Он зажал ткань между двумя пальцами, сдвигая ее в сторону, чтобы обнажить мою грудь. Мое тело практически билось, нуждаясь в нем, желая его, жаждая гораздо большего. Я была на грани того, чтобы сойти с ума, потерять себя от безумия, вызванного тем, что мы отрицали то, чего хотели больше всего. Друг от друга.

Он склонил голову набок, изучая меня, зная, как я изголодалась по его прикосновениям — они были настолько интенсивными, что болела каждая мышца в моем теле.

Я затаила дыхание, когда он провел ладонью в дюйме от моей груди. Мои губы приоткрылись, дыхание стало диким и горячим.

Он прикусил нижнюю губу… тянул время, затягивая его, топя меня в безумии… пока не поймал мою грудь в свою ладонь, сильно сжав.

Я громко застонала, выгнув шею и откинув голову назад — его прикосновение к моей коже было чистым экстазом. Это опьяняло, сводило меня с ума. Я хотела вцепиться в него когтями, чтобы получить больше. Гораздо. Больше. Каждая косточка в моем теле гудела от электричества, когда нездоровая похоть захлестнула меня. Я хотела содрать свою собственную гребаную кожу, потому что она чертовски горела, что доводила меня до истерики.

Он перекатывал и сжимал плоть моей груди, мой сосок терся о его ладонь. Мое тело стало жидким, когда он другой рукой стащил платье с моего плеча, выставив ему на обозрение обе мои груди.

— Боже, твои сиськи гребаное совершенство. — Он наклонился и взял мой сосок в рот, одновременно сжимая другой, и я не могла остановить свои бедра от движения, ища его, отчаянно нуждаясь в трении, которое успокоило бы боль.

Не в силах контролировать ощущения, бушевавшие во мне, я потянулась вверх, запустив пальцы в волосы, мое затрудненное дыхание смешивалось со стонами наслаждения.

— Ты сводишь меня с ума, Ной.

— Я хочу трахнуть тебя, Сиенна. Но… — Он лизнул кончиком языка чувствительный бутон, прежде чем выпрямиться.

— Но что?

— Я хочу трахнуть тебя по-своему.

Я замерла, глядя ему в глаза.

— А как, по-твоему?

Его ладонь отпустила мою грудь, двигаясь мучительно медленно вверх по моей груди, пальцы поглаживали впадинку под моим горлом, когда его глаза встретились с моими.

— Жестко.

Одно слово. Одно-единственное гребаное слово, и оно окутало меня цепями.

Он облизнул губы, голодный хищник, готовый зарезать свою жертву.

— Если ты ищешь мужчину, который может заняться с тобой любовью, то я не он. — Он провел пальцем по моей шее. — Мои прикосновения не нежные.

— Я не хочу, чтобы ты был нежным.

— Мои