Он прикусил нижнюю губу, его глаза потемнели, как будто он жаждал попробовать что-то соблазнительное и ядовитое.

— Будь осторожен, Ной. Этот взгляд в твоих глазах говорит о том, что ты на грани того, чтобы совершить ту же ошибку, о которой ты предупреждал меня.

На его лице промелькнуло предупреждение.

— Не шути со мной.

— Я и не мечтала об этом.

— Ты понятия не имеешь, что ты делаешь.

— Дай мне подсказку.

Он наклонился ближе, и я почувствовала запах пива на его дыхании.

— Ты играешь в опасную игру. В которую не можешь выиграть.

— Почему я не могу? Подожди, дай угадаю, — я демонстративно закатила глаза, — я слишком молода.

— Посмотри, кто теперь играет в игры. — Он поставил свое пиво на одну из полок позади меня.

Я пожала плечами.

— Если ты не можешь их победить.

— Ты считаешь меня засранцем за то, что я сказал, но я всего лишь защищаю тебя.

— Мне не нужна твоя защита.

— Тебе точно что-то нужно.

— То, что ты явно не собираешься мне давать.

— Прекрати, — предупредил он.

— Почему? — Я наклонила голову в сторону. — Ты боишься проиграть битву, которая бушует в твоей голове?

— Поверь мне, это ты должна бояться.

— Потому что я молодая? Ну, тогда почему бы тебе просто не пойти на хер? Может, я и молода в твоих глазах, но это не значит, что я менее способна справиться с тем, что между нами.

— Может быть, это я не способен справиться с этим. Ты когда-нибудь думала об этом? — Его глаза немного смягчились, выражение лица из жесткого превратилось в страдальческое. — Я же сказал тебе, ты не знаешь меня. Ты не знаешь, какой я хреновый, и тебе нужно держаться от меня подальше.

Слова прорезали мою грудь. Я практически чувствовала, как ломается кость. Я втянула воздух.

— Забавно, ведь именно ты сейчас не даешь мне уйти.

— Потому что, как бы ни старался, я не могу перестать думать о тебе. — Он дернул деревянную раму позади меня, бутылки звякнули и загремели. — Это безумие. Как будто все, что связано с тобой, дурманит мою голову, не позволяя думать ни о чем другом.

— Это так плохо?

— Для меня — да. Я потратил годы, хороня своих демонов, а потом ты приходишь и вытаскиваешь все это наружу простым гребаным поцелуем.

Мой желудок перевернулся, когда я вспомнила тот единственный поцелуй. Поцелуй, который разжег огонь между нами. И он, казалось, становился сильнее с каждой секундой, превращаясь в ад, который никто из нас не смог бы сдержать.

— Я чертовски стараюсь держаться от тебя подальше и не думать о том, как сильно я хочу утонуть в этом море соблазна, которое следует за тобой. Но потом… — он закрыл глаза, словно эта мысль причиняла ему физическую боль, — потом я вижу тебя с ним, вижу, как он смотрит на тебя, словно ты принадлежишь ему, словно он в одном расчетливом шаге от того, чтобы снова трахнуть тебя. И, Господи, черт возьми, мне хочется вонзить нож в его горло.

— Ной…

— Я серьезно, Сиенна. Я не очень хороший человек, и я хотел бы, чтобы ты это поняла. Для нас обоих было бы намного лучше, если бы ты держалась от меня подальше, потому что, видит Бог, я не думаю, что смогу держаться от тебя подальше.

Я покачала головой, и мое сердце заколотилось.

— Я не могу держаться от тебя подальше, — призналась я. — Я и не буду.

— Сиенна. — Он посмотрел вниз на свою руку, его пальцы дрожали в дюйме от моего бедра, как будто тот боялся прикоснуться ко мне, как будто моя кожа могла обжечь его. — Я думаю только о том, чтобы прикоснуться к тебе, узнать, как твоя кожа будет ощущаться на моей ладони. — Его рука поднялась по моему телу, все еще не касаясь, мое сердце билось быстрее с каждым дюймом. — Я не могу перестать представлять тебя обнаженной и извивающейся на шелковых простынях, думая, как сильно выгнется твоя спина, пока я буду сосать твой клитор.

Иисус. Блядь.

Мои бедра напряглись, и я откинула голову назад, напряжение сжало мое горло, делая невозможным правильное дыхание.

— Господи, Сиенна. Ты не представляешь, как трудно бороться с этим, когда твое тело умоляет меня взять тебя. Это дурманит мне голову, и у меня не хватает самоконтроля, чтобы остановить себя от того, чтобы взять то, что ты так охотно предлагаешь.

— Может, я и молода — по твоим словам — но я достаточно уверена в себе, чтобы знать, чего я хочу. — Я подняла подбородок в знак вызова. — И то, чего я хочу, — это ты.

Он поднял руку к моему плечу, провел по изгибу шеи — все еще не касаясь меня, но я чувствовала это. Чувствовала тепло, гладкую ласку, которая заставляла меня дрожать. Это была пытка. Это был ад — хотеть чего-то так сильно, но при этом оставаться в предвкушении, в огне.

— Ты не представляешь, как я жажду, чтобы мой член задержался между твоих ног, наблюдая, как твои бедра вздымаются вверх, как твое тело хочет быть наполненным.

— Ной, — простонала я, открывая глаза, когда он потянулся за своей бутылкой пива, сжимая ее в ладони.

Я втянула воздух, когда почувствовала, как горлышко бутылки опустилось на глубокий вырез моего платья, и моя кожа загорелась на фоне холодного стекла.

— Есть так много причин, почему это неправильно. — Горлышком бутылки он сдвинул ткань на моей груди, обнажив мой набухший сосок. Мои кулаки сжались вокруг рамы позади меня, все мое тело жаждало его прикосновений.

— Долгие годы мне удавалось избегать любых отвлекающих факторов. А потом ты практически ворвалась в мою жизнь, как разрушительный шар, грозящий разбить все вдребезги.

Я глубоко вдохнула, мне нужен был воздух в легких, чтобы сдержать огонь внутри себя.

— Тогда ты должен уйти, — прошептала я.

— Я пытаюсь. Но есть что-то в тебе, что продолжает манить меня обратно.

Холодный кончик бутылки коснулся моего соска, и я задохнулась, прижимаясь к дереву за спиной. Моя киска пульсировала, мое тело сжималось от потребности в освобождении. Я хотела открыть глаза. Хотела посмотреть на него. Но предвкушение было слишком сильным, мои внутренности грозили взорваться.

Он продолжал рисовать неторопливые круги вокруг моего соска бутылкой пива — тепло моей кожи в сочетании с холодом опьяняло, и я знала, что нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы выйти из-под контроля. Я хотела, чтобы он