Шрифт:
Закладка:
Боже. Пожалуйста, блядь, прикоснись ко мне.
— Ты хоть представляешь, что это со мной делает? Видеть тебя такой. Твое тело дрожит, а соски затвердели. Господи. Все, что я мог бы с тобой сделать. — Я услышала это в его голосе, похоть, темное обещание греха. — Ты даже не представляешь, на что я способен. Какой уровень удовольствия, я хочу доставить твоему телу.
— Тогда покажи мне, — бросила я, задыхаясь.
— Ты не сможешь справиться с этим.
— Испытай меня. — Мне удалось открыть глаза и посмотреть в его. Все, что я чувствовала, отражалось в голубых оттенках его глаз, и не было сомнений, что он тоже это чувствовал. Притяжение. Пламя. Его потребность поглотить меня так же сильна, как и мое желание быть поглощенной им. Это было так чертовски сильно, что я чувствовала, как это кипит в моих костях. Я не была уверена, что смогу выдержать этот ожог еще долго.
— Ной, прикоснись ко мне. — Я была в таком гребаном отчаянии, что прибегнула к мольбе. — Пожалуйста.
— А что будет потом? — С холодным стеклом, все еще кружащим вокруг соска, он приблизил свои губы на дюйм к моим, на расстоянии простого вдоха. — Мы сгорим вместе?
— Мне все равно. Но мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. Мне нужно чувствовать тебя.
Его губы приоткрылись, когда он наклонил голову в сторону, и я была уверена, что он поцелует меня. Я уже чувствовала жар.
— Закрой глаза.
Как только я закрыла глаза, его губы исчезли, и я почувствовала только щелчок его теплого языка по моему холодному соску, за которым последовало долгое перекатывание во рту.
Я громко стонала, мои бедра бесстыдно выгибались, пульсация была невыносима.
Это были рай и ад — холод и жар, слитые воедино, — он непрерывно наступал на мое тело, а мой сосок был невероятно твердым в его рту. Низкое урчание вырвалось из его горла, когда он втянул сосок еще глубже в рот.
Я не могла терпеть. Это было слишком, и я отпустила раму позади себя, обхватив руками его плечи, только для того, чтобы он отпустил мой сосок с хлопком.
— Руки за спину. — Доминирование сквозило в каждом его слове; его голос был властным. — Ничего не делай, пока я тебе не скажу.
— Что?
— Руки. За спину.
Я изучала его, моя грудь поднималась и опускалась с каждым быстрым вдохом. Выражение его лица противоречило тому, что я видела в его глазах, его борьба между контролем и похотью отражалась на каждой его черте.
— Хорошо. — Это было не похоже на меня — подчиниться, но я все равно отвела руки назад, и это что-то изменило внутри меня — мысль о том, что он требует. Предупреждение. Доминирование.
— Хорошая девочка.
Он протянул руку между нами, и я затаила дыхание, наши взгляды встретились. У меня перехватило дыхание, когда он болезненно медленно провел бутылкой по внутренней стороне моего бедра, направляясь туда, где мое тело нуждалось в нем больше всего.
— Я сломаю тебя, — пробормотал он, потирая кончик бутылки о мои трусики, посылая толчок измученного желания в мою киску. — Я сделаю тебе больно. — Он наклонил голову в сторону. — И самая худшая ошибка, которую ты можешь совершить, это думать, что с тобой все будет по-другому. Это не так. — Мои ноги задрожали, когда он просунул горлышко бутылки в трусики, и охлажденное стекло прижалось к моим чувствительным складочкам, вызывая ураган ощущений в каждом нерве. — Это никогда не бывает по-другому. Только не со мной.
— Прямо сейчас, — выдохнула я, — все, чего я хочу, это чтобы это гребаное напряжение между нами спало.
— Будь осторожна в своих желаниях, малышка. — Горлышком бутылки он раздвинул мою киску, скользя им по моему скользкому теплу. Это было извращенно, даже развратно, как мое тело реагировало на это, когда бутылка пива прижималась к моему входу. Мои мысли метались в поисках того, что он будет делать дальше. Он протолкнет ее внутрь меня? Трахнет ли он меня ею? И почему мысль об этом подлила масла в огонь, который вот-вот сожжет меня дотла?
— Господи, Ной. Что ты делаешь?
— Я проверяю тебя, есть ли у тебя все необходимое, чтобы справиться со мной.
Мягкие стоны срывались с моего языка, пока он проводил кончиком бутылки по моему входу, моя киска плакала от потребности быть заполненной. Я не могла остановить движения своего тела, борясь с желанием выгнуть бедра и надавить, чтобы он трахнул меня этой чертовой бутылкой. Это было грязно, пошло и так чертовски эротично — я была вся обвязана колючей проволокой, задыхалась и была готова кончить. Я была там. Чувствовала, как это нарастает в моих венах, как неминуемое удовольствие подкрадывается и грозит вырваться наружу. Но мое тело все еще жаждало его прикосновений, и это начинало причинять боль — потребность в физическом контакте, в прикосновении его кожи к моей.
— Ты хочешь кончить, — пробормотал он. — Я вижу это по твоим раскрасневшимся щекам. Экстаз, он весь на твоем хорошеньком гребаном личике.
— Ной. Почему ты не прикасаешься ко мне?
Скрип двери раздался далеко позади, шаги топали по лестнице.
— Сиенна, ты здесь? — Это был Спенсер.
Какого хрена?
Я открыла глаза и с удивлением увидела, что Ной не сдвинулся ни на дюйм, как будто ему было все равно, что Спенсер может застать нас в очень компрометирующем положении.
— Сиенна? Ты здесь?
Ной наклонился ближе, приблизив свои губы к моему уху, его теплое дыхание скользило по моей шее.
— Сейчас неподходящее время, — прошептал он.
— Неподходящее время для чего?
Его язык коснулся мочки моего уха.
— Чтобы прикоснуться к тебе.
Он вытащил бутылку из моих трусиков и отступил на шаг, его глаза потемнели, как у хищника, который только что попробовал кровь своей жертвы, только чтобы ее у него отняли.
— Вот ты где. — Спенсер остановился в конце прохода, и я отвернулась, натянув платье обратно на грудь, прежде чем провести пальцами по волосам.
— Господи, — прошептала я, задыхаясь, зная, что секс, вероятно, вспыхивает неоновыми цветами на моем чертовом лбу.
Я глубоко вдохнула, нацепила на лицо фальшивую улыбку и повернулась лицом к Спенсеру. Ной, с другой стороны, стоял там, как будто ничего не произошло. Как будто он не был в двух секундах от того, чтобы трахнуть меня бутылкой пива.
— Клео ищет тебя, — сказал Спенсер, его глаза остекленели, а щеки покраснели.
— Ты слишком много выпил, брат?
— Может быть. — Он оступился на шаг, потом выпрямился.
— Йоу, Спенсер. Ты нашел ее? — Окли тоже вышел из-за угла.
— Господи Иисусе, — пробормотала
