В 1808–09 годах он написал Концерт для фортепиано с оркестром № 5 ми-бемоль, опус 73, известный как «Император». Из всех его произведений это самое любимое, самое непреходяще прекрасное, то, от которого мы никогда не устаем; как бы часто мы его ни слышали, мы бываем тронуты до глубины души его искрящейся живостью, его задорной изобретательностью, его неиссякаемыми фонтанами чувств и восторга. В этом концерте человек, триумфально восставший из очевидной катастрофы, написал оду радости, гораздо более убедительную, чем стенторный хор Девятой симфонии.

Возможно, счастье «Императорского концерта» и Пасторальной симфонии стало отражением растущего благосостояния Бетховена. В 1804 году его пригласил в качестве учителя фортепиано эрцгерцог Рудольф, младший сын императора Франциска; так началась дружба, которая часто помогала все более сдержанному республиканцу. В 1808 году он получил лестное предложение от Жерома Бонапарта, короля Вестфалии, приехать и поработать капельмейстером в королевском хоре и оркестре в Касселе. Бетховен согласился занять эту должность за шестьсот золотых дукатов в год; видимо, он еще верил в свои умирающие уши. Когда распространился слух о том, что он ведет переговоры с Касселем, его друзья стали протестовать против того, что они называли нелояльностью к Вене; он ответил, что работал там шестнадцать лет, не получая надежной должности. 26 февраля 1809 года эрцгерцог прислал ему официальное соглашение, по которому в обмен на то, что Бетховен останется в Вене, ему гарантировалась ежегодная сумма в 4000 флоринов, из которых Рудольф выплачивал 1500, князь Лобковиц — 700, а граф Кинский — 1800; кроме того, Бетховен мог оставлять себе все, что зарабатывал. Он согласился и остался. В том же 1809 году умер папа Гайдн, и Бетховен унаследовал его корону.

IV. ЛЮБОВНИК

Добившись экономической стабильности, он вернулся к поискам жены, которые длились всю жизнь. Он был очень сексуальным человеком. Предположительно, он находил для этого самые разные способы,31 но он давно чувствовал потребность в постоянном общении. В Бонне, по словам его друга Вегелера, он был «всегда любвеобилен». В 1801 году он упоминал Вегелеру «дорогую милую девушку, которая любит меня и которую люблю я». Обычно предполагается, что это была его семнадцатилетняя ученица графиня Джулия Гиччарди; однако она вышла замуж за графа Галленберга. В 1805 году Бетховен возлагает свои надежды на овдовевшую графиню Жозефину фон Дейм, которой он посылает страстное признание:

Здесь я даю вам торжественное обещание, что через некоторое время предстану перед вами более достойным себя и вас… О, если бы вы только придали этому значение… Я хочу обрести свое счастье благодаря вашей любви. О, возлюбленная Жозефина, меня влечет к вам не желание другого пола, а только вы, вся ваша сущность, со всеми вашими индивидуальными качествами — это заставляет меня уважать вас — это связывает все мои чувства — всю мою эмоциональную силу — с вами…. Ты заставляешь меня надеяться, что твое сердце еще долго будет биться для меня — Мое может перестать биться для тебя только тогда, когда оно больше не бьется.32

Видимо, дама обратилась к другим перспективам. Два года спустя Бетховен все еще просил допустить его к ней; она не ответила.

В марте 1807 года он так набожно ухаживал за мадам Марией Биго, что ее муж запротестовал. Бетховен отправил «Дорогой Марии, дорогой Биго» письмо с извинениями, заявив: «Один из моих главных принципов — никогда не вступать с женой другого мужчины ни в какие другие отношения, кроме дружеских».33

14 марта 1809 года, рассчитывая оказаться во Фрайбурге, он написал барону фон Глейхенштейну:

Теперь вы можете помочь мне в поисках жены. В самом деле, вы могли бы найти в Ф… какую-нибудь красивую девушку, которая, возможно, время от времени давала бы вздохнуть моим гармониям… Если вы найдете такую, пожалуйста, заранее установите связь. — Но она должна быть красивой, ибо я не могу любить ничего некрасивого — иначе мне пришлось бы любить самого себя.34

Но, возможно, это была одна из шуток Бетховена.

Более серьезным был его роман с Терезой Мальфатти. Она была еще одной из его учениц, дочерью известного врача. В письме к ней от 8 мая 1810 года есть нотки признания в любви. 2 мая Бетховен обратился к Вегелеру, находившемуся в то время в Кобленце, с настоятельной просьбой съездить в Бонн, найти и прислать ему свидетельство о крещении композитора, поскольку «про меня говорили, что я старше, чем я есть». Вегелер выполнил просьбу. Бетховен ничего не подтвердил, и в июле Стефан фон Бройнинг написал Вегелеру: «Я полагаю, что его брачный проект провалился, и по этой причине он больше не испытывает живого желания благодарить вас за хлопоты». До сорока лет он настаивал на том, что родился в 1772 году. В свидетельстве о крещении его год рождения указан как 1770.

После его смерти в запертом ящике были найдены три письма, которые являются одними из самых нежных и пылких любовных писем в истории. Они никогда не были отправлены. Поскольку в них нет ни имени, ни года, ни адреса, они остаются загадкой, породившей собственную литературу. Первое письмо, датированное «6 июля, утром», рассказывает о суматошной трехдневной поездке Бетховена из Вены к женщине в неустановленном месте в Венгрии. Некоторые фразы:

Мой ангел, мое все, мое самое-самое…. Может ли наша любовь длиться иначе, как через жертвы, иначе, как не требуя всего, — можешь ли ты изменить это, что ты не полностью моя, я не полностью твой. О, Боже! Взгляни на красоты природы и утешь себя тем, что должно быть — любовь требует всего…. Мы скоро обязательно увидим друг друга…. Мое сердце переполнено множеством слов, которые я хочу сказать тебе — ах, бывают моменты, когда я чувствую, что речь — это ничто, в конце концов — не унывай — оставайся моим истинным, моим единственным сокровищем, моим всем, поскольку я — твоя….