Несмотря на некоторые свидетельства сексуальных авантюр,*хорошее поведение и растущая компетентность юноши привели к тому, что он получил от курфюрста (1787) разрешение и средства на поездку в Вену для обучения музыкальной композиции. Вскоре после приезда он был принят Моцартом, который услышал его игру и похвалил его с разочаровывающей сдержанностью, очевидно, решив, что пьеса была давно отрепетирована. Заподозрив это, Бетховен попросил Моцарта дать ему на фортепиано тему для вариаций. Моцарт был поражен изобретательностью и уверенностью штрихов юноши и сказал своим друзьям: «Не спускайте с него глаз; когда-нибудь он даст миру повод для разговоров»;6 Но эта история слишком знакома. Моцарт, по-видимому, давал мальчику уроки, но смерть отца Моцарта, Леопольда (28 мая 1787 года), и известие о том, что мать Бетховена умирает, прервали эти отношения. Людвиг поспешил вернуться в Бонн и был у постели матери, когда она умерла (17 июля).

Отец, чей теноровый голос давно угас, написал курфюрсту письмо, в котором описал свою крайнюю нищету и попросил о помощи. Ответ не сохранился, но на помощь пришел другой певец из хора. В 1788 году Людвиг сам пополнил семейный бюджет, давая уроки игры на фортепиано Элеоноре фон Бройнинг и ее брату Лоренцу. Их овдовевшая, богатая и культурная мать приняла молодого учителя на равных со своими детьми, а завязавшаяся дружба помогла в какой-то мере сгладить острые углы в характере Бетховена.

Помогла и доброта графа Фердинанда фон Вальдштейна (1762–1823), который сам был хорошим музыкантом и близким другом курфюрста. Узнав о бедности Бетховена, он время от времени посылал ему денежные подарки, притворяясь, что они от курфюрста. Позже Бетховен посвятил ему фортепианную сонату (Opus 53 до мажор), которая носит его имя.

Людвиг сейчас как никогда нуждался в помощи, ведь его отчаявшийся отец пристрастился к алкоголю, и его с трудом удалось спасти от ареста как нарушителя общественного порядка. В 1789 году Бетховен, которому еще не было девятнадцати, взял на себя ответственность за младших братьев и стал законным главой семьи. Указом курфюрста (от 20 ноября) было предписано отказаться от услуг Иоганна ван Бетховена и выплачивать половину его годового жалованья в двести рейхсталеров ему, а вторую половину — старшему сыну. Бетховен продолжал получать небольшое жалованье в качестве главного пианиста и второго органиста в оркестре курфюрста.

В 1790 году Франц Йозеф Гайдн, окрыленный триумфом в Лондоне, заехал в Бонн по пути домой в Вену. Бетховен представил ему недавно написанную кантату; Гайдн похвалил ее. Вероятно, слух об этом дошел до курфюрста; он благосклонно отнесся к предложению разрешить юноше отправиться в Вену для обучения у Гайдна и в течение нескольких месяцев продолжать получать жалованье как музыкант в штате курфюрста. Вероятно, граф фон Вальдштейн и добился этого благодеяния для своего юного друга. Он написал в альбоме Людвига прощальную записку: «Дорогой Бетховен, ты едешь в Вену, исполняя свое давнее желание. Гений Моцарта [который умер 5 декабря 1791 года] все еще плачет и оплакивает смерть своего любимца….. Трудитесь усердно и примите дух Моцарта из рук Гайдна. Ваш верный друг Вальдштейн».

Бетховен покинул Бонн с отцом, семьей и друзьями примерно 1 ноября 1792 года. Вскоре после этого войска французской революции заняли Бонн, и курфюрст бежал в Майнц. Больше Бетховен никогда не видел Бонна.

II. ПРОГРЕСС И ТРАГЕДИЯ: 1792–1802 ГГ

Приехав в Вену, он обнаружил, что город полон музыкантов, борющихся за покровителей, слушателей и издателей, с опаской поглядывающих на каждого новичка и не находящих обезоруживающей красоты в юноше из Бонна. Он был невысокого роста, коренастый, со смуглым лицом (Антон Эстерхази называл его «мавром»), с пятнами, передние верхние зубы перекрывали нижние, нос широкий и плоский, глаза глубоко посаженные и вызывающие, голова «как пуля», носил парик и фургон. Он не был создан для популярности ни у публики, ни у конкурентов, но редко оставался без друга-спасителя.

Вскоре пришло известие о смерти его отца (18 декабря 1792 года). Возникли некоторые затруднения по поводу доли Бетховена в небольшом отцовском пособии, и он обратился к курфюрсту с просьбой о его сохранении; курфюрст в ответ удвоил его и добавил: «Кроме того, он должен получать три меры зерна… на образование своих братьев» (Карла и Иоганна, которые переехали в Вену).7 Бетховен, благодарный, принял несколько хороших решений. В альбоме одного из друзей 22 мая 1793 года он написал, используя слова шиллеровского «Дон Карлоса»: «Я не злой, горячая кровь — моя вина, мое преступление в том, что я молод…..

Пусть бурные эмоции и выдают мое сердце, но сердце мое доброе». Он решил «творить добро везде, где это возможно, любить свободу превыше всего, никогда не отрекаться от истины, даже перед троном».8

Свои расходы он сводил к стоическому минимуму: за декабрь 1792 года четырнадцать флоринов (35?) за аренду; шесть флоринов за аренду фортепиано; «еда, каждый раз 12 крейцеров» (шесть центов); «еда с вином, 6½ флоринов» ( 16.25??). В другом меморандуме «Гайдн» в разное время стоил два гроша (несколько центов); очевидно, Гайдн мало просил за свои уроки. Некоторое время ученик смиренно принимал исправления. Но по мере того, как занятия продолжались, Гайдн обнаружил, что не может смириться с отступлениями Бетховена от ортодоксальных правил композиции. В конце 1793 года Бетховен оставил своего стареющего учителя и три раза в неделю стал заниматься контрапунктом с человеком, более известным как учитель, чем как композитор, Иоганном Георгом Альбрехтсбергером. Параллельно, три раза в неделю, он занимался скрипкой с Игнацем Шуппанцигом. В 1795 году, взяв у Альбрехтсбергера все, что считал нужным, он обратился к Антонио Сальери, тогдашнему директору Венской оперы, за обучением композиции для голоса. Сальери ничего не брал с бедных учеников; Бетховен представил себя в качестве такового и был принят. Все четверо этих учителей нашли его трудным учеником, бурлящим собственными идеями и возмущенным формализмом предложенной ему музыкальной теории. Можно представить, какой трепет вызывали у «папы Гайдна» (дожившего до 1809 года) неровности и созвучия бетховенских композиций.