— Это не совпадение, — не стала отрицать охотница на демонов. — я какое-то время искала тебя.

— Зачем?

Девушка замолчала, а затем заправила черные, густые волосы за ухо.

— Ты всегда так общаешься с девушками?

— Как?

— Очень… прямолинейно и топорно.

Хаджар пожал плечами и продолжил гладить котенка.

— Король Гретхеген заплатил мне хорошую суму, чтобы я разобралась с проблемой Страшной Впадины. Проблема оказалась масштабнее, чем я думала, а твоя школа — слишком близко, чтобы этим не воспользоваться.

— И откуда ты же узнала о моей школе?

— Следила за Парисом.

Хаджар нахмурился. Так сильно, что на лбу пролегли глубокие складки.

— Охотница на Демонов, Аркемейя из Курхадана, — продекламировал Хаджар. — ты хороша. Судя по слухам — даже очень хороша.

— А если не только по слухам, — и полукровка приняла весьма провокационную позу. Такую, что каждый, и без того выразительный изгиб её тела, стал еще более четко очерченным, соблазнительным и даже выразительнее, чем прежде, хотя это казалось невозможным.

Мужчины и женщины… такие разные, но в основе своей — одинаковые. Если мужчина хочет покорять, то женщина — соблазнять, что для неё сродни все тому же покорению.

Азарт плотской охоты присущ всем, вне зависимости от пола или половых предпочтений.

И когда у мужчины не получается покорить, он лишь еще сильнее стремится “поставить флаг на непокоренной вершине”, женщина же провал своего соблазнения воспринимает сперва как оскорбление, а затем как вызов.

Хаджар все это прекрасно понимал.

За десятки лет странствий, он не так уж и редко удовлетворял позыв своей плоти, находя себя в обществе прекраснейших из женщин.

Увы, как бы ни было это прискорбно признавать, но ни одна из них не могла сравнится по своей красоте даже с тенью Аркемейи.

Кровь демонов кипела в ней…

— Но я сам учил Париса скрывать свои следы, — продолжил Хаджар не обращая внимания на слова Аркемейи. — и, даже если ты лучше, чем следопыты Чужих Земель, то все равно не смогла в том состоянии, котором ты находилась, выследить Париса. Так что спрошу еще раз — как ты узнала о моей школе?

Охотница слегка скривилась и приняла спокойную и куда как более удобную позу, но все равно при этом оставалась прекраснейшей из виденных Хаджаром людей… ну или тех, в ком кровь людского рода имеет хотя бы половину.

— Я видела сон…

— Сон, — повторил Хаджар. — ну а Хельмер, конечно же, никак не связан со снами.

Аркемейя хлопнула ладонью по столу и спрыгнула на пол.

Азрея, до этого мирно свернувшаяся клубком на коленях Хаджара, выпрямилась и зашипела.

— Ты можешь сколько угодно ломать голову, Хаджар, над планами и мотивами древних и бессмертных, но заработаешь себе лишь мигрень. Либо же можешь поступить как я — меньше думать и больше делать… — охотница повернулась к окну и прошептала. — может тогда и не сидел бы в заточении в поисках того, чего нельзя найти.

Хаджар не мог не признать, что в словах Аркемейи есть толика здравого смысла. Хельмер, Фрея, страна Бессмертных… чем ближе Хаджар к ним подбирался, тем сложнее и больше становилась общая картина.

— Перед тем, как мы отправимся в Страшную Впадину, расскажи мне все, что там произошло.

— Отправимся во Впадину? — с насмешкой переспросила Аркемейя. — Хаджар, я ожидала увидеть молодого, могучего воина, а здесь сидит сухой старик. Так что перед тем, как выйти с тобой хотя бы в город, мне нужно убедится, что ты не станешь мне обузой.

Хаджар прекрасно понимал, что это буквально детская провокация, но:

— Почему бы и нет.

Глава 1139

Ветер шелестел в кроне, он поднимал маленькие пушистые, искрящиеся барашки на миниатюрных волнах в пруду. Ученики, на ходу надевая одежды, высыпали во двор. Среди них был и Густав Серобородый.

Еще и трех дней не прошло, как он вступил в число учеников Мастера Хаджара, как произошли события такого масштаба, что перед ними годы странствий Густава казались простым ребячеством.

И вот опять.

Мечник-старец, в облике смертного, стоял напротив прекраснейшей из женщин, которых когда-либо видели глаза смертного. Во всяком случае так считал Густав.

Высокая, но в меру, она стояла изогнувшись пропитанной влагой лозой. Гибкая, страстная, черноволосая и зеленоглазая. От одного взгляда на неё уже у немолодого Густава напряглись чресла и даже в свободных штанах стало тесно и жарко.

Когда же она обнажила свои хищные сабли и послышались шепотки других учеников, то мороз пробежал по спине Густава. Его чресла стали холоднее зимнего снега и так уменьшились, что он на какой-то момент испугался, что и вовсе их полностью лишился.

— Посмотрите на иероглифы на саблях… это ведь Клыки Демона Пустыни.

— Божественный артефакт? Боги и демоны! Откуда у нашего Мастера такие знакомства?!

— Такие знакомства? Дурья твоя голова, ты разве не знаешь кому принадлежат эти сабли?

— Слышал, что какой-то охотнице на демонов.

— Не просто какой-то, а самой Аркемейи из Курхадана?!

— Проклятье…

— Демоны и боги…

— Да, теперь мне понятно… немыслимая красота и две божественные сабли… это точно она. Аркемейя.

Аркемейя из Курхадана… даже до Густава, который никогда не пересекал границы региона Белого Дракона, доходили слухи об этом адепте.

Кто-то говорил, что она прекраснее, чем пробудившийся ночной дух пустыни; соблазнительнее сказочного джина, обещающего тебе исполнение любых желаний и свободна, как сухой ветер, дующий над бескрайними просторами Моря Песка.

Яростна, как песчаная буря, а клинками владеет лучше, чем сокол своими крыльями. Но доподлинно степень глубины её искусства, мистерий и стиля, оставалось загадкой.

Аркемейя почти никогда не сражалась с другими адептами. Она оставалась наемницей, причем очень узкого спектра задач. Принимала заказы на уничтожение демонов, либо сама охотилась на ту нечисть, на которую правители различных регионов назначили награду.

И если у Густава еще были какие-то сомнения на счет подлинности личности девушки, то стоило только присмотрится к её саблям, как все вставало на свои места.

Они действительно не только выглядели, как легендарные Клыки Демоны Пустыни