Так, за работой, прошел остаток ночи.

* * *

Когда Аркемейя очнулась, то осознала себя лежащей абсолютно обнаженной под одеялом из овечьей шерсти. Оно пахло чем-то затхлым и тяжелым.

Не самый приятный запах, когда у тебя в голове словно двадцать демонов пляшут на жестяных барабанах.

Девушка прикоснулась ко лбу и тут же отдернула руку — холодная, мокрая тряпка покрывала всю голову, освобождая лишь лицо.

— Понравилось? — спросила Аркемейя.

Хаджар, сидевший за столом и смотревший в окно, ответил не сразу. Так что раненная получила прекрасную возможность рассмотреть хорошо знакомого ей воина.

С их последней встречи миновало уже восемьдесят или, даже, чуть больше, лет. Но за минувшие годы Хаджар почти никак не изменился.

Это был все тот же безумец, который вместе с орком и горсткой смертных уничтожил гнездо Да’Кхасси.

Аркемейя облегченно выдохнула.

Она боялась, что может найти совсем другого Дархана, чем она запомнила. Но, видимо, такие упертые упрямцы, как он, никогда не меняются.

— Что именно? — голос, с легкой старческой хрипотцой, все еще звучал так же, как и многие десятилетия назад.

— Я, все же, голая.

Хаджар обернулся.

Его лицо, испещренное шрамами и глубокими морщинами, выдавало легкую усталость. Но взгляд Аркемейя искал вовсе не признаки возраста и деградации пути развития, а два ярких, синих глаза, воля которых могла сокрушить небеса и расколоть землю.

И она их нашла.

Все тот же дикий, необузданный, почти звериный взгляд.

— Аркемейя из Курхадана, — ухмыльнулся Хаджар Дархан, Безумный Генерал, Великий Мечник. — я нашел средство борьбы с влиянием Да’Кхасси.

— Да? — Аркемейя изогнула плечом, позволяя одеялу чуть приспуститься ниже. Так, что открылась лишь часть груди и плечо. Плоть не была обнажена полностью, но именно этого давало мужчинам простор для полета фантазии. — И какое же это?

И, к удивлению охотницы, чары, которые срабатывали даже на самых высокоразвитых адептах, никак не воздействовали на Хаджара.

— Смертная плоть и старость, — все с той же ухмылкой ответил он. — я не просто выгляжу, как старик, мое тело действительно дряхлеет, Аркемейя.

Слова, которые произнес Хаджар, прозвучали как нечто невероятно и несуразное.

— Но зач… зачем?!

— У всего есть своя цена, — развел руками Хаджар. — и в данный момент я плачу свою и…

Он замолчал на полу слове, после чего повернулся в сторону двора своей маленькой школы. После чего поднялся и направился к двери.

— И ты даже не спросишь зачем я здесь? — удивилась Аркемейя.

— Спрошу, — кивнул Хаджар. — но позже, — он наклонился к вызывающему шерстку белому котенку. — проследи, пожалуйста, чтобы наша гостья не сделала ничего не благоразумного.

Котенок, застыв, как-то слишком хищно оскалил маленькие клыки и утробно промурчал:

— Мяуррр.

— Я знал, что тебе понравиться, — в свою очередь, Хаджар произнес это так, будто действительно понимал, что произнесла кошка.

И именно такое впечатление сложилась у Аркемейи. Будто этот миниатюрный котенок действительно что-то сказал.

— Ты думаешь, что маленький котенок сможет меня ост…

— Мяу, — коротко просвистел котенок и Аркемейя замолчала.

Она ощутила давление чудовищной звериной силы. Силы, которая, тем не менее, была ей откуда-то хорошо знакома…

— Второй день подряд у нас гости, — сокрушался Хаджар. — теперь еще губернатора принесла нелегкая.

Глава 1137

В это, самое обычное, утро Седент мирно просыпался и постепенно закипала жизнь. Люди отправлялись по своим делам. Торговцы развертывали свои уличные лотки, предлагая за бесценок купить всякую безделушку из числа природного ингредиента, которую и так можно было отыскать, при должном старании, в ближайшем лесу.

Артефакторы чинно, попивая чай из пиалы, наблюдали за тем, как их прислуга старательно распахивает двери обычно пустующих магазинов. Смахивает пыль с прилавков, протирает доски ставень.

Дым начинал клубиться над пекарнями, а вокруг бакалейных и мясных лавок протягивались ароматы столь сытные и аппетитные, что к ним со всех концов улиц и районов тянулись бродячие псы и коты.

Они мяукали, тявкали, порой шипели друг на друга, завязывали драки, которые тут же стихали под треском рессор или стуком железных подков на огромных конях.

Люди толкались на тротуарах, порой выходили на проезжую часть и выглядели, пока еще, сонными, но не настолько, чтобы не заметить длинную процессию.

Она двигалась от центральной площади и направлялась в сторону единственной школы меча — “Школы”. Вообще, еще несколько лет назад, в Седенте находилось несколько подобных заведений.

Самая крупная, в которой насчитывалось больше тысячи учеников, имела горделивое название “Школа Меча Бога Скорости”. И были еще поменьше — там образование, как и в первой, тоже стоило денег, но в более скромных объемах.

А затем в город пришел стареющий воин, который, как говорили слухи, выглядел по разному. Иногда он представал в образе сухого старца, а иногда пожилого бывалого вояки.

Он купил маленький заброшенный дворик, неподалеку от улицы, имеющей весьма характерную славу и освещенную бумажными фонарями красного цвета.

За первую ночь на этом дворике появилось здание, а за вторую — поднялся сад с плодоносными деревьями.

Люди начали шептаться.

А когда на воротах дворика появилась вывеска “Школа”, то и вовсе — заговорили в голос.

Когда же один за другим, мастера других школ приходили к “выскочке”, чтобы указать тому на место и возвращались побитыми и потерявшими волю к изучению пути меча, то разговор превратился в гул.

Гул, который донесся до самого губернатора.

В тот день, когда впервые люди увидели процессию губернатора, отправившегося в маленькую “Школу”, то всем стало понятно — не так проста была “Школа”, как могло показаться изначально.

И, буквально через день, после визита главы города к старику-воину, исчезли все остальные школы меча, а вместе с ними — угомонился и люд.

Седент наполнился слухами о таинственном старике-воине, который редко когда покидает своего дворика. О нем знали не многое. У него были странные татуировки, перья в волосах, звенящие фенечки, его сопровождал белый котенок, который терпеть не мог других животных и… да