– Просыпайся, – затормошила меня Клара, – мы подъезжаем к Великому Кубу. Грех не поклониться ему! Здесь будет остановка, и мы пройдём пешком. Так Смеян распорядился.

Наша повозка остановилась на обочине. Вокруг неё были тарантасы, повозки, телеги и кареты на любой вкус. Какие-то охранялись возницами, какие-то были брошены. Трава в округе была вытоптана так, что земля была чёрной, без единой былинки.

 Далёкий от религиозных восторгов Карл сказал, что он останется на месте, хочет смазать колёса, пополнить запасы воды и напоить осла, потому что рядом он заметил колодец. Я вылезла из повозки и подала руку Кларе. Она неуклюже засеменила рядом со мной. Впереди уже шла старуха-служанка, держа препротивнейшую Миленку под локоток, а сзади – Смеян. Он оглянулся на меня и улыбнулся. Я просто кивнула в ответ. Я видела, какая пыль поднимается от наших шагов и шагов других людей. Миленка рисковала запачкать свой наряд, но она не обращала внимания, и шла вперёд, пока не уткнулась в стену из человеческих спин.

Никогда за свою жизнь я не видела столько паломников. Со всех концов страны они стеклись ручейками к Великому Кубу, чтобы помолиться четырём вершинам, устремлённым в небо. Из-за них было почти не видно самого Куба, а только его верхнюю часть. Все паломники гудели, как пчёлы в улье, повторяя одну и ту же фразу молитвы: «Да пребудем мы в Здравии, Благоденствии, Мире и Справедливости».

Я поискала глазами знакомых паломников, но никого не заметила. Пёстрая толпа была разной и в то же время какой-то одинаковой. Она не двигалась, точно вросла в землю. Я поняла, что так и не увижу Неукротимых Всходов, потому что между мной и Великим Кубом находилось несколько тысяч людских спин.

Я увидела, что Смеян подошёл к Миленке и что-то объяснял ей. Он жестикулировал и был явно раздражён, а она, напротив, смотрела на него как на несмышлёныша. Я почувствовала, что происходит что-то неприятное, и решила разузнать, когда мы вновь поедем к усадьбе господина Вильда. Мы подошли с Кларой к этим дворянам почти вплотную, чем наверняка нарушили этикет. Но тревога в моей груди нарастала, и мне было точно не до вежливости

– Госпожа Чашка не хочет продолжать путь, пока не увидит Неукротимых Всходов, – бросила нам сквозь зубы старая служанка.

– Но я полагаю…

– Не имеет значения, что вы там себе полагаете. Это желание дворянки, и мы должны ему подчиниться. Тем более, что раз в час паломники начинают двигаться, чтобы каждый мог увидеть рождение Чуда.

– Они движутся по спирали, – добавил Смеян с раздражением, – это весьма опасно. Достаточно лёгкой паники, и нас тут сметут.

– Сразу видно, господин Лихобор, – сказала довольно громко препротивнейшая Миленка, что в вас нет никакого религиозного чувства. Сами стихи читаете, а мыслите узко, как солдафон. Может, вы ещё и будете отрицать явление Чуда?

– Не буду, – сухо ответил Смеян и повернулся ко мне.

Я стояла перед ним, охваченная предчувствием надвигающейся ссоры. Карла топталась на месте. Она вообще не видела ничего кроме спин в холщовых кафтанах, и довольно быстро потеряла интерес к Великим Кубам.

– Толпа – это опасность, – шепнула я.

– Именно!– Смеян отвернулся от меня и развернулся к Миленке, – дражайшая госпожа Чашка, мне велено доставить вас на свадьбу господина Вильда, и я намерен исполнить это приказание.

– Появление Неукротимых Всходов – это величайшее чудо. И я мечтаю хотя бы раз в жизни удостовериться в присутствии высших сил на нашей бренной земле, – гордо бросила Миленка и стала протискиваться через толпу. Её не пускали, но локтями она работала не хуже Матушки Скрыни, когда та пробиралась через кучу пьяных постояльцев таверны к двери своей кухни. Старушка-служанка раскрыла рот и ринулась было за ней, но Смеян довольно бесцеремонно оттянул её за рукав и бросил:

– Стойте тут, старая вы кочерга! Вам там все кости переломают!

Вот такого я от Смеяна точно не ожидала, да и старушка ахнула в голос. Куда девался галантный кавалер? Вместо него возник неотёсанный мужлан.

– Стася, не вздумай с места сойти! – буркнул он мне, – Хотя бы у тебя осталась капля благоразумия?

Я закивала.

– Буду тебя тут ждать.

– Брысь! – с какой-то кривой и жалкой улыбкой сказал Смеян и направился к толпе.

Я всхлипнула, потому что Смеян не мог меня видеть и слышать, и оттянула старушку за рукав подальше. Та уже не сопротивлялась, потому что видела, как толпа паломников пришла в медленное, но неодолимое движение. Люди шли по кругу, раскачиваясь, упираясь друг другу в плечи, хватая друг друга за туловища. Даже во внешнем круге началась толкотня. Смеян ринулся в самую гущу, я лишь тонко вскрикнула. Его красный мундир пропал из виду. Толпа мерно рокотала, и этот звук нарастал. Стоявшие передо мной уже скрылись из виду: гигантская спираль пришла в движение.

– Виток жизни вечен, Неукротимые Всходы не покоряются смерти,– завывали люди, и постепенно их голоса сливались в единый гул, в котором уже нельзя было разобрать отдельных слов.

Старушка смотрела на меня расширившимися от ужаса зрачками, я обняла её, прижимая платок к губам, и она положила голову мне на плечо.

– В прошлый раз весной тута сто человек вусмерть затоптали, а уж покалечили – без счёта, – бросил сквозь зубы незнакомец в коричневом кафтане и широкополой шляпе.

– Откуда знаете? – спросила я.

– Ды откуда… Оттуда. Свою хозяйку кажный год с сыночком привожу из Мостовиц. Последние три часа оне пешком идут, а до того в карете. Ногами слабые весь путь тащиться.

– Зачем же вы их возите?

– Дык, глубоко духовные оне, – с уважением ответил человек в шляпе, – смерть попирают. А заодно и Неукротимые Всходы повытопчут.

– А что это за всходы?

– Тополь или осина, эльфийская праматерь их разберёт! Прут ростки из-под Великого Куба. Как весна, так и прут. Кажын год. Не должны бы переть, Куб на землю давит, приминает. А они прут. Чудо, чо неясного?

Я отвернулась от говорливого человека и вперила глаза в толпу. Она словно сжалась, уменьшилась и продолжала своё странное движение. По смыслу этой молитвы те, кто уже увидел Неукротимые Всходы, должны были выходить наружу из плотного кольца, но этого не происходило. В томительном ожидании я провела какое-то время, и тут я услышала издалека тонкий стон. Этот стон эхом подхватила, понесла толпа. От усилившегося звука мне стало жутко. Я стала шёпотом просить все вершины Великого Куба пощадить Смеяна