Шрифт:
Закладка:
Платье, что дала мне Клара, доходило мне до середины лодыжек. В остальном оно было вполне сносное. Старенькое, в нескольких местах заштопанное, но зато с огромными цветами из прозрачной ткани, пришитыми поверх юбки. Алые, оранжевые и голубые цветы делали платье похожим на ожившую оранжерею. Смеясь, я вышла к костру, и Карл, переставший жевать жареный хлеб, захлопал в ладоши.
– Это костюм Феи Весны из спектакля, который мы когда-то играли при дворе короля Хенрика, помнишь, любимая?
Клара закивала.
Я села рядом и поблагодарила новых друзей за всё, что они сделали для меня. Клара со смехом протянула мне прутик, на котором были нанизаны кусочки хлеба, помидоров и яблок.
– Корзинка почти пуста, но к вечеру мы приедем в имение господина Вильда. Так что с голоду не умрём. Карл прогулялся по роще, тут на сливах ни одного плода.
– Все слопали ретивые паломники, – засмеялась я, вспоминая мой ужин в компании Братства Священных Кубов.
После завтрака мы двинулись в путь. Теперь дорога к Солнечным Холмам стала многолюдной.
– Чьи это прекрасные поля? – спрашивали проезжающие, и косари кричали им: «Господина Вильда!»
– Чьи это тучные стада? – восхищались путешественники и слышали в ответ: «Господина Вильда!»
Нам встречались целые процессии, состоящие из нескольких карет. Я сидела тихо, выглядывая из-под полога, Клара болтала без умолку. Она испытывала странное возбуждение от того, что она увидит богатую свадьбу, и что им с Карлом могут позволить выступить перед гостями.
– Может быть, мы станем петь и не перед самой изысканной публикой, но дворяне приезжают со слугами. А тем тоже нужно немного красоты и искусства. Небольшое подаяние – вот и всё, что нам нужно с Карлом, – убеждала она то ли меня, то ли себя, – если ты умеешь читать, то возьми сборник баллад. Пока мы едем, ты выучишь пару недлинных и будешь их декламировать. Это не сложно, я покажу тебе, как.
Конечно, я удивилась тому, что у артистов были книги. Теперь у меня уже язык не поворачивался назвать моих друзей карликами. Я согласилась выучить балладу, во-первых, чтобы развеять волнение от дороги, а во-вторых, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания Клары. Я ведь до сих пор не призналась им, что Бася – моя сестра. Клара вытащила из одного тюка завёрнутую в тряпицу книгу, и я прочла заглавие «Избранная лирика для омовения души слезами и кровью. Написано досточтимым Есением, придворным поэтом короля Властимила». Омовение души – это то, что сейчас мне бы не помешало. Клара принялась расчёсывать мои волосы, приговаривая, что они ужасно спутались, и мне непременно надо заплести их в косы. Я удобно положила голову на её колени и развернула книгу.
Тонкие листы пожелтели от времени, но рисунки не утратили своих свежих красок. Я стала листать и любоваться силуэтами придворных дам в высоких остроконечных шляпах, усыпанных цветами, фонтанами вина и мёда, диковинными зверями с витыми рогами на лбу и крыльями на ногах. Жуткие оскаленные пасти несуществующих чудищ, которых поборол знаменитый рыцарь Томаш Бесстрашный, я рассматривала особенно тщательно. И чем они помешали Томашу? Ведь чудище было можно усмирить, в конце концов, посадить в клетку? Мне нравились сюжеты с признаниями в любви, где дева прижимает к губам кружевную розу, а рыцарь стоит на одном колене перед ней, а в ладонях держит пылающее сердце.
Наконец, я нашла короткую балладу про Реолею, и поняла, что могу её быстро выучить. Клара шлёпнула меня по затылку гребешком, и я выпрямилась и села удобнее, чтобы она смогла заплести мне косы. Рассматривая картинку к балладе, где была изображена русалка с гребнем в руках и золотыми кудрями, прямо как у меня, я принялась учить стихи:
«Негаданно, необоримо
Наполнило душу тоской.
Ах, годы, летящие мимо,
И старость с корявой клюкой…
Но снятся мне вешние воды
И юности радостный пыл,
Я даже сквозь беды-невзгоды
Мгновенья любви не забыл.
Волнами вскипает Нелея,
Там высится острый утёс.
Там девушка кудри лелеет,
Там золото льётся с волос.
И гребень волшебный у девы,
И песня её непроста…
Чудеснее сказки напевы,
И слаще нектара уста…
Не слушай тех песен, не надо.
И прочь от утёса спеши,
Ведь то, что для глаза отрада,
То яд для несчастной души.
Сгубила меня Реолея,
Напрасно меня не жалей,
Ведь волны волшебной Нелеи
Могилою станут твоей».
Песня мне запомнилась быстро, стоило лишь два раза прочесть её. Я задумалась: а откуда поэт знал о том, что рыбак непременно погибнет? Может, он и сам пел эту балладу из пучины вод Нелеи? Клара закончила плести мои косы и уложила их на голове венцом. Она вытащила из матерчатой сумочки несколько шпилек и закрепила причёску.
– Осталось только украсить тебя цветами, до чего же ты хороша! – засмеялась Клара, – впору замуж за короля, если бы он не был таким греховодником!
Я тоже засмеялась, ведь замуж за короля я вовсе не собиралась. А вот появиться на свадьбе сестры теперь было не стыдно. И хотя я не видела причёски, но я пощупала крендель из волос, который заботливо соорудила мне Клара и поняла: сама бы я лучше и не сделала.
– Клара, научи меня декламировать! – попросила я, и она с радостью согласилась. Теперь пришла пора ей садиться на козлы. Усталый Карл поменялся с ней местами, и я перебралась на козлы, там было место для нас двоих. Клара решила, что будет править осликом и учить меня читать стихи нараспев. Карл тут же свалился на тюки и засопел. Я принялась вслед за Кларой, которая знала книгу наизусть, распевать балладу.
Клара показывала премилые жесты, наклоны головы. Она то хмурилась, то вскидывала брови. Я повторяла за ней, срываясь на смех. Она легонько шлёпала меня по руке.
– Это нужно для зрителей. Зрители это любят. Будь серьезнее, больше драматизма.
Я повторяла за своей учительницей, но получалось у меня не так уж хорошо. Сама себе я казалась глупой, точно мои руки были как у тряпичной куклы, а голова – глиняный горшок. И тут я почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Я скосила глаза и увидела, что рядом с нами едет карета,
