и Даше не воздействовать на тебя своей ментальной силой. Но мне тяжело постоянно ее контролировать. Оказывается, мое обаяние так и лезет из всех щелей. А что ты смеешься? Думаешь, самолюбованием грешу? Мне одна знакомая барышня сказала, сам бы я ни за что не догадался.

— Что за барышня? — у девушки сразу проявилась хватка собственницы.

— Одна журналистка, она у меня интервью недавно брала. Да я рассказывал…

— Ну, хорошо, — сдерживая улыбку, Юля посмотрела на чересчур серьезного волхва. — Приму эту версию. Продолжай, пожалуйста. Скажи мне честно, зачем именно я нужна тебе? Не кто-то из высокородных девиц. Да любой аристократический Род, когда почувствовал твои перспективы, теперь с радостью готов породниться с Назаровыми. Ты же их игнорируешь, тем самым обижая и плодя недовольных.

— Не все так гладко с этими Родами, — потер подбородок Никита. — Ну, хорошо. Ты слышала что-нибудь про «родовое право», которое не может отменить даже император?

— Древний устав, по которому единственному оставшемуся в живых представителю Рода дается исключительная привилегия на восстановление?

— Правильно. А какие привилегии входят в «родовое право»?

— Можно брать детей из чужих Родов или рожденных вне семьи — бастардов, — неуверенно сказала Юля, потому что никогда не видела в глаза сей дивный документ. Слышала мельком от покойного ныне деда, но подтверждения не нашла. — Разрешается многоженство… Насчет последнего не уверена.

— Герб рода Назаровых мог быть перевернут со смертью моего прадеда, если бы к тому времени я не был объявлен законным наследником. Меньшиковы надеялись, что привилегия многоженства не будет мною востребована по незнанию устава. Но Патриарх все четко расписал и уже тогда планировал помочь мне создать большую семью. И готовил морально к этому. Ты думаешь, легко было свыкнуться с мыслью, что придется делить дом на трех жен?

— Ты мог бы и не соглашаться, — Юля не хотела осуждать сидящего рядом с ней молодого волхва. Он уже имел детей от двух женщин, так зачем нравоучительным тоном бередить сомнения в душе человека, которые загнаны в самую ее глубину.

Никита промолчал и подошел к печке посмотреть, не закипела ли вода в чайнике. Развязал рюкзак и вытащил оставшиеся бутерброды. Снял с полки жестяные банки, нашел среди них с заваркой, бросил горсть в бурлящую воду.

— Еще есть варианты? — волхв посмотрел на девушку, уже расслабленную в тепле, исходившем от чугунной печки.

Юля задумалась, даже на светящийся шарик посмотрела, выискивая в нем ответ, но после пяти минут мучительного поиска ответа, отрицательно замотала головой.

— Первенцы гарантированно получают сильный Дар, — вздохнул Никита, снимая с плиты чайник и переставляя его на стол. — Мишка и Полина его получили, Ярик тоже, но какой — пока неизвестно… Через пару минут будет готово, — он вдохнул в себя аромат напитка. — Перекусим да спать ляжем.

— То есть ты хочешь увеличить число своих детей с сильным Даром? — не успокаивалась Юля.

— Да.

— Но… допустим, что я выйду за тебя замуж и рожу первого ребенка, — у девушки дрогнули ресницы, — в семье будет только четыре сильных одаренных. Тебе этого количества детей не хватит, чтобы встать на уровень сильных Родов. Так почему только три жены, а не пять или шесть?

— Три — сакральное число для воина-гиперборея, — волхв разложил бутерброды на газетном листке. — Это стабильность, прочность конструкции, ощущение полноты жизни, что позволяет воину без остатка отдаваться ратному делу, не беспокоясь о своих тылах.

— А ты чувствуешь эту полноту?

— Без тебя — нет, — спокойно произнес Никита, протягивая девушке крышку от термоса, куда налил пахучий, настоянный на малиновом листе чай, и бутерброд.

— Спасибо, — Юля втянула в себя запах напитка, скрывая смущенный румянец, выступивший на щеках. — Если я правильно понимаю нумерологический принцип, то ты играешь роль четвертого угла. Символ плодородия в ведической знаковой культуре, так, кажется?

— Ничего себе, — удивился Никита. — Неожиданный вывод. Но… да, концепция правильная. Плодородие…

Юля улыбнулась. Не зря она усердно копалась в старинных фолиантах и разнообразных научных статьях, собранных в Императорской библиотеке, мучительно пытаясь отыскать смысл обязательного многоженства у воинов-гипербореев. Разрозненные частички гипотез и предположений постепенно складывались в цельную картину, но многого не хватало до сих пор. Информации было до обидного мало, ученые-историки больше полагались на свои догадки, построенные на мифах и сказках.

Волхв ел мало, почти все оставив Юле, находясь в большой задумчивости. Воздух в зимовье постепенно прогревался, и девушка, наконец, сняла куртку.

— Ложись спать, — посмотрел на нее Никита. — Я позже активирую «нагрев», можно раздетыми спать до самого утра.

— Не думаю, что здесь уместно спать в нижнем белье, — усмехнулась Юля, задорно сверкнув глазами. — Антураж замечательный, но все остальное подкачало.

Она похлопала ладонями по голым доскам лежака.

Волхв лишь улыбнулся, но ничего не сказал. Наклонившись, он помог засмущавшейся вдруг от такого внимания девушке снять ботинки, и когда она улеглась на полатях поближе к печи, подстелив под себя куртку, Никита набросил сверху свою.

— Никита, — после целого дня на ногах и горячего чая с бутербродами глаза у Юли закрывались сами собой. Откуда-то накатилась сонливость. — А у тебя есть недостатки, слабые стороны? Или я вижу перед собой идеального мужчину? Порой мне кажется, что так и есть.

— Конечно, куда же без недостатков? — усмехнулся волхв и щелчком пальца погасил магический огонек. Избушка погрузилась в темноту; по стенам метались отблески огня в печке, уютно пощелкивали дрова. — Я не могу устоять против чар красивых женщин.

— А-аа! — протянула Юля. — Вот в чем настоящая причина! Все, я поняла… Обыкновенная тяга к женской юбке…

Она клюнула носом и засопела, погрузившись в глубокий сон.

Никита улыбнулся, когда сонный скрипт все же доконал уставшую, но сопротивлявшуюся внешнему воздействию девушку. Посидев немного возле печки и подбросив еще пару чурбачков, он вышел на улицу в одном свитере и шапочке. Непогода, как он и предполагал, постепенно сходила на нет. Ветер натужно гудел в кронах деревьев, но изнуряющей поземки как таковой уже не было.

Попробовав по рации связаться с кордоном Васильевых, Никита осознал всю тщетность попыток. Она молчала, таинственно потрескивая разрядами в эфире. Впрочем, такой поворот событий волхв предполагал.

Окинув взглядом ночной лес, он на мгновение замер и оскалился, словно охотничий пес, учуявший добычу. Пора встречать гостей.