какое им принять решение: пощады от персов они не могли ждать даже и при добровольном изъявлении покорности; к рабству тогда присоединился бы только позор малодушного унижения; лучше было встретить врага с оружием в руках. Народ решил готовиться к борьбе. Недавно[18] вступившие в должность стратеги в главе с архонтом-полемархом[19] получили поручение произвести набор воинов и готовиться к походу, а между тем решено было послать в Спарту гонца с просьбой о помощи. Послан был Фидиппид, славившийся своей быстрой ходьбой. Уже через два дня был он в Спарте, сделав около 200 верст (213 км); еще через два дня он вернулся в Афины с известием, что спартанцы придут в самом скором времени на помощь.

В эти же дни соседний и дружественный Афинам беотийский городок Платеи прислал сказать, что, если афиняне выйдут против персов, платейцы встанут рядом с ними за общее дело. На обещание платейцев можно было положиться, их верность была искренни и тверда; Афины были единственной их защитой от воинственных Фив, и с гибелью Афин им неминуемо грозило порабощение от сильного соседа.

Между тем в Афинах был объявлен набор ополчения и шли приготовления к походу.

У афинян, как и у других греков того времени, не было постоянного войска: в случае войны граждане составляли ополчение, прямо от сохи, из лавок и мастерских становясь под оружие.

Каждый год все молодые афиняне, достигшие 18 лет, вносились начальником своего дема[20] в гражданские списки. При торжественных церемониях эфебы (так назывались эти достигшие совершеннолетия молодые люди) получали копье и щит и приносили свою военную присягу в храме богини Артемиды Аглавры. С этих пор они считались гражданами, могли являться в суд, жениться; с этих пор должны они были также нести и военные обязанности и вносились в списки гражданского ополчения. Наоборот – каждый год из военных списков исключались все старики, достигшие 60 лет.

Впрочем, на войну ходили обычно не все числящиеся в военном списке граждане, а только воины в возрасте от 20 до 50 лет: эфебы до 20 лет несли сторожевую службу в особых учебных отрядах, а старики старше 50 лет составляли запас и оставались на защите города.

В бою граждане становились плечом к плечу плотно сомкнутым строем, фалангою. Гоплиты – так назывались участники фаланги – должны были выходить на войну в шлеме, панцире, поножах, с мечом у пояса, с щитом и копьем. Вооружение это стоило дорого: немного меньше, чем годовое содержание целой семьи среднего достатка. Обзавестись им могли люди зажиточные, домовитые крестьяне, городские лавочники и ремесленники; но малоземельному крестьянину или городскому бедняку гоплитское снаряжение было не по средствам. Бедняки не могли ходить на войну и в защите родины могли принимать очень скромное участие; они оставались дома и помогали сторожить и оборонять от нападения город.

На этот раз народ постановил вызвать для похода 9000 гоплитов. Совет определил, до какого года по воинскому списку следует призвать граждан, чтобы получить это число, и, составив списки, выставил их в разных местах города во всеобщее сведение.

Все пришло в движение в Афинах. И городские жители, и нарочно пришедшие из деревень крестьяне толпились перед списками, справляясь, кто вызывается на войну; призванные доставали из кладовых оружие, осматривали его, несли в починку, закупали в лавках необходимые для похода вещи и спешили наскоро устроить свои домашние и хозяйственные дела.

Между тем каждый день приходили все новые вести, все более и более тревожные: Эретрия сожжена; персы собираются переправляться через пролив; и вот, наконец, прибежавшие в город из Марафона крестьяне принесли известие, что персы высадились в их долине…

Снова идут по городу глашатаи, снова сходятся взволнованные граждане на народное собрание. Кратко докладывает председатель полученные известия и спрашивает народ, как быть. После него на кафедру входит стратег Мильтиад, и народ напряженно сосредоточивается, ожидая, что предложит он собранию.

Греческие воины. Рисунок на вазе. VII в. до н.э.

Всего три года назад появился опять Мильтиад в Афинах. Он происходил из старинного и знатного афинского рода Филаидов, в Афинах родился и вырос, но потом, не поладив, как и многие знатные афиняне, с Писистратидами, уехал в далекий фракийский Херсонес, где у Филаидов были обширные фамильные владения. По смерти старшего брата власть там перешла к Мильтиаду, и он стал править, как настоящий тиран. Он заманил к себе хитростью старейшин греческих городов Херсонеса и велел схватить их и заковать в цепи; после этого, окружив себя отрядом в 500 наемных телохранителей и породнившись с соседним фракийским царем, он властвовал на Херсонесе безраздельно. Когда вместе с другими землями Фракии и Малой Азии Херсонес был завоеван Дарием, Мильтиад сумел ладить с персами, хотя про себя тяготился зависимостью от них: это он во время похода Дария на скифов предлагал тиранам других греческих городов разрушить мост на Дунае и оставить царя на погибель в руках кочевников. Когда вспыхнуло малоазиатское восстание, Мильтиад отложился от персов; ему удалось захватить остров Лемнос, и он подарил его Афинам. Во время расправы персов с восставшими Мильтиад должен был спасаться бегством. Едва ускользнув от финикийских кораблей, приплыл он в 493 году в Афины. Он приехал на четырех триерах, с богатыми сокровищами, со свитой телохранителей. Афиняне, несмотря на демократический строй своей республики, все еще не отвыкли склоняться перед богатством, могуществом и знатностью, и Мильтиад быстро приобрел такое расположение народа, что, когда недоброжелатели привлекли его к суду за тиранию на Херсонесе, присяжные его оправдали.

Впрочем, главным соображением, которое побудило народный суд простить Мильтиаду прошлое, было то, что в нем видели самого лучшего вождя для предстоящей борьбы с персами. И дружбу, и вражду персов изведал Мильтиад у себя на Херсонесе, прекрасно знал и силу их, и слабость. Он был непоколебимо уверен в полной возможности победы греческой фаланги над персидскими стрелками и всадниками. Эта уверенность нравилась народу, передавалась ему и подымала его бодрость, и народ выбрал Мильтиада одним из 10 стратегов на 490 год.

Теперь Мильтиад предложил не дожидаться движения персидского войска на Афины и, не теряя времени, завтра же идти ему навстречу и преградить путь от Марафона к городу. После недолгого обсуждения народ принял его предложение, и на следующий день был назначен поход.

С раннего утра на следующий день на поляне, сейчас же за Диомейскими воротами, стали собираться ополченцы.

Греческие воины с фронтона Эгинского храма