Недозревшая магия подобна недобродившему вину — бурлит, пенится, но толку от неё пока мало. Моя магия имела выдержку не в один десяток лет. Я чувствовала это каждым ногтем, когда касалась воды озера, в одночасье ставшего таким понятным и родным.

Продолжая вести занятия, я скрывала обретённую силу. Никто не заметил особых перемен во мне. Студенты, измотанные желаниями, которые никак не могли сбыться у большинства из них, осваивали жизненные волны. Келея целыми днями пропадала где-то в сопровождении Аралана, ей уж точно было не до меня. А на занятиях по водной магии я проявляла ровно столько усердия, сколько полагалось для получения заветного свитка о переаттестации.

Какое-то предчувствие заставляло меня хранить молчание. Единственный, с кем я поделилась бы новостью, был магистр Форгран, но тот по-прежнему меня избегал всеми возможными способами.

Накануне праздника солнцеворота, согласно традиции, объявили укороченный рабочий день, чтобы все успели подготовиться. Договорившись вместе подготовить промежуточный отчёт по водной практике, мы с Келеей и Манорой пришли в лабораторию при бестиарии, где нас уже ждала Венда. Маг воздушной стихии подрабатывала в бестиарии на полставки, и мы все давно подозревали, что не из-за денег — из привязанности к его обитателям.

Когда-то в бестиарии держали крупных тварей, но финансирование ежегодно урезалось. В итоге решили остановиться на минимальном наборе: по два вида мелких существ для лабораторных опытов в каждой стихии. Маги водной стихии оставили в резерве маленьких водяных химер, расчленяя их на свой вкус и заставляя регенерировать нужные части, а аксолотлей разводили просто так, раз уж второй вид был дозволен.

Из относительно крупных содержали нескольких абраксасов — птицеголовых змееногих тварей, на прокорм которых уходила большая часть денег. К ним доступ имели все маги, поскольку абраксасы оказались весьма удобны для различных экспериментов.

Магов жизненных волн вообще обделили бестиарием на основании того, что всё необходимое и так растёт, ползает, летает и бегает в окрестных лесах. Но мне нравилось заглядывать сюда, чтобы просто посидеть с Вендой за чаем, слушая, как возятся лабораторные животные за стеной.

Я успела искупаться в озере, и приятная лёгкость окутывала тело. Травяной чай, что налила нам Венда, приятно растекался внутри. Венда в последнее время увлеклась ароматическим направлением воздушной магии, радуя нас новыми травяными сборами. Мерное тиканье огненных жуков за стеной настойчивым рефреном объединяло шорохи вечернего чаепития.

У Венды в лаборатории всегда царила чистота и опрятность, для чая была отдельная посуда с чеканными изображениями трав и плодов. Мне достался кубок, который опоясывали ягодки крыжовника, выбитые очень натуралистично, но почему-то под ними была отчеканена подпись: «Смородина».

— У вас тут ошибка, — я указала Венде на несоответствие.

— Должно быть, поэтому набор и разжаловали в лабораторную посуду. Заказывать чеканку у смертных — бросать деньги на ветер, — философски заметила Венда. — Ну, что, какие идеи? Пусть хоть у нас четверых отчёты различаются.

— Мой точно не такой, как у вас, — сказала Манора. — Я прибавила художественных описаний и личной точки зрения.

— Что пишем во вводной части?

— Лично я уже готова просто взять чей-нибудь старый отчёт и переставить слова местами, — вздохнула я.

Невнимание Элиара к моим успехам начало обижать. Неужели даже плохой отчёт не встряхнёт его и не заставит пересмотреть отношение?

— Предлагаю так: каждый добавит в шаблон отчёта свою стихию, — сказа Келея. — У меня, понятное дело, будет больше про озёрные течения, вы, Венда, напишете о смешении водной и воздушной стихии, Айлин — о волновых особенностях, а Манора добавит огня.

— Уже добавила, — загадочно усмехнулась Манора.

— Покажи, — Келея протянула руку к её отчёту, но Манора резко отдёрнула листки, уронив один.

Наклонившись поднять, я невольно скользнула взглядом по буквам и мгновенно увидела, что это не просто отчёт, а признание в любви, да такое пламенное, какое мог написать лишь маг, владеющий огненной стихией.

— Манора, а зачем… — начала я, но она тотчас вырвала листок из моих рук.

Воцарилось молчание.

Келея и Венда вопросительно смотрели на нас. Я перевела взгляд на отчеканенный крыжовник, чтобы собраться с мыслями.

— Сказано же, отчёт в вольной форме, — бросила Манора. — Пишу, как считаю нужным.

— Но вряд ли он ждёт от тебя этого, — с сомнением сказала я, продолжая скользить взглядом по чеканке. — Как-то очень по-детски превращать отчёт в демонстрацию чувств.

— Да неужели?

Это прозвучало с такой издевательской интонацией, что я удивлённо подняла глаза. Мы с Манорой встретились взглядами. Покрасневшие от злости глаза огненного мага сверлили меня. Ещё никогда я не видела подругу такой.

— И ты ещё мне будешь говорить, как себя вести?

— Манора, а в чём…

— Думаешь, я не вижу, как ты из платья выпрыгиваешь, чтобы привлечь его внимание? То ты лучше всех на занятиях, то прямо без сил приползаешь, лишь бы он заметил и пожалел! Что, Айлин, не ожидала, а?