Монгольский курень. Иллюстрация Ж. Саруулбуяна к современному изданию «Сокровенного сказания монголов».

Сражение монгольских конных лучников. Миниатюра из «Сборника летописей» Рашид ад-дина. XV в.

Изучив противоречивые сведения древних хроник, монгольский военный историк Х. Шагдар сделал следующий вывод: «В этом сражении воины авангардной части войска Чингисхана под командованием Борчу, спешившись, обрушили град стрел на врага, нанеся ему существенный урон. После этого войско Чингисхана отошло в Зэрэнское ущелье и заняло там выгодные позиции на склоне горы. Более того, они контратаковали устремившихся было за ними войнов Жамухи. Понеся большие потери и окончательно убедившись в бесперспективности ратоборства в данных условиях, Жамуха ретировался. И вскоре обе враждующие армии покинули место сражения…

Сражение при Далан балжуде стало первыми самостоятельными военными действиями войска Чингисхана, обогатившими его боевой опыт; его успеху в этом сражении способствовали своевременное получение правдивой информации о враге, умелый выбор позиции, правильно выбранная тактика»[315].

И все же, как мне думается, говоря о реальном исходе этой битвы, следует опираться на свидетельства автора «Сокровенного сказания монголов», который писал:

«…Собрал Тэмужин из тринадцати куреней своих три тумэна воинов и выступил навстречу Жамухе. И сразились они в местности, именуемой Далан балжуд. Теснимые мужами Жамухи, Чингисхан и ратники его отступили в ущелье Жэрэнэ, что находится близ реки Онон.

И молвил Жамуха, победой возгордясь: «Мы все-таки загнали их в Жэрэнское ущелье».

И тогда по велению его заживо были сварены в семидесяти котлах юноши из племени чинос[316] и был казнен Цаган-Ува из племени нэгудэй, голову которого, привязав к конскому хвосту, Жамуха волок аж до пределов жадаранских»[317].

Впоследствии автор «Сокровенного сказания монголов» свидетельствовал о том, что сам Чингисхан во время последней встречи с Жамухой в 1205 году упомянул как вескую причину казни последнего именно то, что Жамуха, «ослепленный местью, на побратима ополчился своего… Тогда на нас нагнал ты страху, в Зэрэнское ущелье потеснив»[318].

Что же касается причины «непоследовательности» Жамухи, не попытавшегося усилить натиск и навсегда покончить с Чингисханом, то, по мнению большинства исследователей этого вопроса, само это нападение и зверства, которые совершил Жамуха с плененными им сторонниками Чингисхана, были всего лишь показательным актом устрашения побратима, которого Жамуха не сумел «приручить» во время совместного пребывания в его стойбище, и поэтому вознамерился проучить и окончательно подчинить себе в результате этого вооруженного набега.

Жамуха, очевидно, был уверен, что Чингисхан сам явится с повинной, но он и на этот раз просчитался. «…Действия упоенного своей победой Жамухи серьезно испортило ему имидж. Такая жестокость с его стороны еще больше усилила антагонизм между старыми аристократическими родами, которые унаследовали власть от предков, и малыми и незначительными семьями, которые могли рассчитывать только на свой талант и личную доблесть. Это происшествие оказалось решающим для Тэмужина, который проиграл битву, но выиграл поддержку и популярность среди монголов…»[319] — так, словами американского востоковеда Джека Уэзерфорда, можно подытожить все сказанное выше.

Уже после первого сражения против античингисового союза конфедератов при Далан балжуде (1190 г.) в стане Жамухи и Таргудай хирилтуга произошел раскол, и многие ветви племен тайчуд и жадаран «после обдумывания и держания совета… явились к Чингисхану по собственной воле, подчинились и покорились ему»[320].

Прежде всего следует отметить значимость ухода от тайчудов и присоединения к Чингисхану уругудов под водительством Журчэдэя и мангудов во главе с Хуйлдаром[321], которые уже вскоре после присоединения к Чингисхану проявили себя как замечательные полководцы и отважные воины.

Не менее значимым было возвращение к Чингисхану Мунлига из рода хонхотан[322], который «доселе следовал за Жамухой, а теперь вместе с семью сыновьями своими отделился от него и пристал к Чингисхану»[323].

Один из сыновей Мунлига, Хухучу, вскоре стал прославленным в народе шаманом — Тэв Тэнгэром и до известных событий, о которых речь ниже, входил в число ближайших соратников Чингисхана, имел на него большое влияние[324].

Как явствует из древних источников, Чингисхан по-прежнему нуждался в поддержке местных шаманов, таких как Хорчи, Тэв Тэнгэр, которые проповедовали о том, что силы небесные и земные покровительствуют хану улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы).

Это становилось тем более важно, поскольку у Чингисхана было много соперников в борьбе «за царствование в улусе войлочностенном» как во вражеском стане, так и среди своих соратников. Старый мудрец-баягуд Сорхан, мнение которого приводит Рашид ад-дин, называет соперниками Чингисхана в его собственном окружении журхинского предводителя Сача бэхи и брата Чингисхана — Хасара; среди «внешних» недругов Сорхан обращает внимание Чингисхана, естественно, на Жамуху.

Главный соперник Чингисхана, Жамуха, мало того что лишился поддержки многих родов своего племени, но и сам подвергся нападению мэргэдов и был вынужден на какое-то время пойти к их предводителю Тогтога бэхи в услужение[325].

Укрепление союза Жамухи с воинственными мэргэдами, который наметился во время пребывания Жамухи на службе у Тогтога бэхи, таил в себе большую опасность, и, как мы узнаем из наших источников, Чингисхан впоследствии неоднократно воевал с мэргэдами, добиваясь их полного подчинения.

Что же касается вождя журхинцев Сача бэхи, то он, хотя и признал ранее верховодство Чингисхана, но судя по его дальнейшим поступкам, о которых повествуют наши источники, не желал беспрекословно следовать его воле. Это проявилось сразу после сражения при Далан балжуде, когда вожди племен и старейшины родов, ранее объединившиеся под водительством Чингисхана, а также «подчинившиеся и покорившееся» ему после этого сражения, сошлись на пир в дубраве на берегу Онона, дабы «положить начало миру и дружбе между родными и родственниками… во имя исполнения великих дел»[326].

Однако не только радость в связи с новым пополнением рядов своих сторонников подвигла Чингисхана собрать этот хуралтай. По-видимому, требовалось укрепить пошатнувшийся в результате неудачного ратоборства с Жамухой авторитет самого Чингисхана, веру сородичей и соратников в него.

Среди участников этого пиршества все древние источники выделили присутствие на нем журхинцев во главе с Сача бэхи и Тайчу, что свидетельствует об их роли в улусе «Хамаг Монгол» (Все Монголы) и косвенно подтверждает их притязания на верховенство в улусе, а также стремление Чингисхана добиться лояльности в первую очередь вождей журжинцев.

Монгольский шаман. Современная настенная живопись. Мемориал Чингисхана в Ордосе (КНР).

Чингисхан оказался прав в своих опасениях. Именно журхинцы во время пира инициировали происшествия, которые