Шрифт:
Закладка:
Действительно, получение чина от государя соседней могущественной страны было по тем временам почетным актом, придававшим авторитет правителю, получившему титул. Подобные пожалования часто практиковались китайцами по отношению к их иноземным соседям. По господствовавшим в то время взглядам, это «верховное признание» часто делало законными в глазах соплеменников притязания на власть.
Чингису чин был весьма кстати. Мы знаем, что в этот момент ему подчинялись еще далеко не все монголы. Значительная часть их была с Жамухой, да и иные из тех, кто уже жил в улусе Чингисхана, все еще ««смотрели в лес». В их числе оказался и Сача бэхи и его журхинцы…»[347]
* * *
Отметим, что Чингисхан, возвращаясь из похода на татар, был склонен простить журхинцам все их прошлые пригрешения ради сохранения единства улуса. «Он захотел снискать расположения племени журхин, подарив им что-нибудь из того, что он награбил, и принял решение пойти к ним»[348].
Однако радость победы над татарами была омрачена известием о подлости сородичей-журхинцев, которые во время отсутствия Чингисхана учинили кровавую бойню в его ставке. Вожди журхинцев своими подлыми деяниями переполнили чашу его терпения и тем самым подписали себе смертный приговор.
Негодуя, Чингисхан припомнил журхинцам все их прегрешения. «И выступил Чингисхан повоевать журхинцев…И бежали прочь Сача бэхи и Тайчу с немногочисленною свитою своею, но были схвачены они в пади Тэлэту преследовавшими их мужами нашими.
И обратился Чингисхан к плененным Сача бэхи и Тайчу:
«Вы помните о нашем уговоре (клятвенном договоре. — А. М.), о том, как каялись и в дружестве клялись вы во дубраве на Ононе?»
И молвили в ответ Сача бэхи и Тайчу:
«Коль не сдержали слова мы нашей клятвы, ты с нами волен поступать, как знаешь».
И напомнил им тогда Чингисхан прежние клятвы журхинские, и уличил во лжи подлой, и покарал карой смертной[349].
Покончив с Сача бэхи и Тайчу, пригнал Чингисхан плененных журхинцев в удел свой. И оказались среди журхинского люда сыновья Тэлэгэту баяна из рода жалайр — Гун-Ува, Чулун хайч и Жэбгэ. И привел Гун-Ува сыновей своих Мухали[350] и Буха к Чингисхану…
И отдал Чингисхан Жэбгэ в услужение брату Хасару.
Повстречавшись с матушкой Огэлун, Жэбгэ преподнес ей в дар отрока по имени Борохул, подобранного им в журхинских кочевьях[351]»[352].
Полный разгром племени журхин свидетельствовал о коренном изменении стратегии военных действий армии Чингисхана. Исходя из своей главной цели — создания единого монгольского государства, Чингисхан теперь добивался не просто победы в сражении с врагом и захвата трофеев, но полного уничтожения предводителей вражеских сил и полного подчинения подданных и армии разгромленного врага.
В этих действиях Чингисхана американский востоковед Джек Уэзерфорд усматривает коренную смену его основных жизненных позиций, «вторую радикальную реформу в своем стиле правления, которая отметила следующий шаг к верховной власти.
В долгой истории степной войны побежденное племя обычно грабили, часть людей забирали в рабство, а остальных оставляли в покое. Побежденные кланы быстро собирались с силами и наносили ответный удар или бежали и присоединялись к вражеским племенам.
Тем не менее после победы над журхинцами Тэмужин повел себя вразрез с обычаями. В этом проявилась его твердая решимость прервать бесконечный цикл нападений и ответных набегов и создания и расторжения эфемерных союзов.
Он собрал хуралтай своих сторонников и провел над высокими предводителями журхинцев показательный судебный процесс, обвинив их в том, что они нарушили свое слово («клятвенный договор». — А. М.), отказавшись присоединиться к нему в походе против татар, и повели себя бесчестно, напав в его отсутствие на его стойбище. Когда они были признаны виновными, Тэмужин приказал тут же казнить их в назидание другим и в знак цены верности и предательства[353].
После этого Тэмужин совершил еще один беспрецедентный шаг — он захватил земли журхинцев и распределил оставшихся в живых членов этой семьи между семьями своего клана. И хотя многие члены обоих родов решили, что пленных отдают в рабство, как это было принято в степи, «Сокровенное сказание монголов» утверждает, что Тэмужин принял их в свой клан как равноправных членов.
И, наконец, в знак своей новой силы Тэмужин завершил войну с журхинцами обильным пиром, как для победителей, так и для их новопринятых «родичей». На пир он призвал Бури буха (Бури-борца. — А. М.), который ранил Бэлгудэя год тому назад…[354]»И понудил Чингисхан бороться Бури буха и Бэлгудэя[355]. Бури бух, достославный борец во всем улусе, прежде мог запросто уложить наземь Бэлгудэя одним ударом ноги по голени. На этот же раз неодолимый Бури бух пал поверженным перед Бэлгудэем. Захватив плечо Бури буха, Бэлгудэй всем телом навалился на него и бросил взгляд на Чингисхана. И закусил владыка нижнюю губу, и Бэлгудэй уразумел знак Чингисхана. И обхватил он Бури буха и, упершись коленями ему в спину, рывком переломил хребет. И на последнем издыхании молвил Бури бух:
«Нет! Бэлгудэю ни за что меня не побороть! Владыку убоявшись, Чингисхана, его задобрить возжелав, поверженным я перед Бэлгудэем пал. И вот за это жизнью поплатился».
Переломив хребет Бури буху, Бэлгудэй уволок прочь его бездыханное тело»[356].
То, что Чингисхан избавился от Бури буха, влиятельного сородича, сторонника журхинцев, стало «ясным знаком всем их родичам в степи. Те, кто верно служат Тэмужин-хану, получат награды и честь. Те, кто предают его, будут истреблены без жалости»[357].
Полный разгром племени журхин и законная казнь его предводителей знаменовали коренное изменение самих принципов военного строительства Чингисхана, среди которых провозглашенный его повелением тогда же принцип единоначалия стал основополагающим:
«Во всем том, что предписывает Великий хан, во всякое время, во всяком месте, по отношению ли к войне, или к смерти, или к жизни, следует повиноваться без всякого противоречия»[358].
«Подобного никогда еще не было в военном строительстве монгольских аймаков того времени. До этого ханы, их дети, родовая знать по старой степной традиции верховодили в своем роде, аймаке, как в мирное, так и в военное время, по своей воле вступали в союзы или покидали их. И только Чингисхан подчинил их всех единому руководству. Именно в этом выразилось преимущество военного строительства Чингисхана…»[359]
Журхинские вожди были первыми, кто поплатился своей жизнью за нарушение провозглашенного Чингисханом в своем военном строительстве принципа
