Шрифт:
Закладка:
«Поговори со мной, – мысленно попросила Алиса. – Расскажи мне».
Здание отмалчивалось пустыми коридорами, приемными и кабинетами с целехоньким дорогим оборудованием.
Отделение общей хирургии встретило Алису тем же мертвым порядком. Она прошлась вдоль дверей, читая таблички. Кабинет номер двенадцать, кабинет номер тринадцать… «Заведующий отделением». Алиса постучала, а потом толкнула дверь. Дверь легко поддалась.
Алису встретил стандартный обезличенный кабинет. Стол с компьютером и принтером, стул для посетителей рядом с офисной вешалкой, пустой негатоскоп. Алиса нажала на кнопку системного блока, и компьютер тихонько загудел. Пока он включался, Алиса наскоро осмотрела стол. Стопка бланков клиники, ручки, держатель для бумажек-напоминалок. Ни фотографии семьи, ни ежедневника, ни каких-нибудь сувенирных безделушек. Компьютер запросил пароль. Алиса с досадой стукнула ладонью по клавиатуре. Отошла от стола и постояла в центре комнаты, оглядываясь.
«Поговори со мной, пожалуйста».
Кабинет молчал.
Алиса не рассчитывала найти здесь человека, которого они искали, но надеялась, что вернется к Мике не с пустыми руками. Ключи с брелоком, семейный портрет со стола, забытая флешка – хоть что-то личное. Но отец Мики оказался еще больше неразговорчивым, чем его сын.
Тогда Алиса взяла два бланка. Один сложила пополам и убрала в задний карман джинсов. На другом позаимствованной со стола ручкой размашисто написала:
«Мика жив».
Подумала, покусала кончик ручки. Добавила:
«Он вас ищет».
Подумала еще.
«Я о нем позабочусь».
Не сразу решилась поставить подпись, но все-таки подписалась в правом нижнем углу, сначала буквой с точкой, а потом дописала остальное имя. Положила листок под клавиатуру так, чтобы торчала половинка. Вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
Оставалось проверить еще три вещи.
Дверь в отделение для стационарных больных оказалась закрытой. Алиса попробовала пройти через другой этаж в надежде, что входа два, но безрезультатно. Что бы ни случилось с пациентами, которых война застала на больничных койках, здание не собиралось с ней этим делиться.
Из двух оставшихся пунктов в мысленном списке, детского и гинекологического отделения, второе оказалось ближе. Алиса спустилась на пролет, вышла в коридор и остановилась. Потянула носом. Зверь поднял морду с лап и дернул ноздрями. Воздух был другой, не такой застойный. Этот коридор хоть мелко и поверхностно, но дышал. Алиса прислушалась. Ей показалось или донесся чей-то голос?
Алиса прошла вперед. Голос стал отчетливее. Женский и даже неплохо поставленный, вот только срывался, как будто его обладательнице не хватало дыхания. Голос пел что-то разухабистое, что могло бы звучать в любом белградском такси на популярной радиостанции. На припеве Алиса распознала слова. Эту песню действительно часто крутили по радио.
Мне говорят, что я как самолет.
Мне нужен мужчина, мне нужен чемпион.
Так молода и полна жизни.
Все еще ищу, ищу своего пилота.
Алиса двинулась вдоль стены, пока не дошла до кабинета, из которого доносилось пение. Дверь была нараспашку. Алиса аккуратно заглянула внутрь.
На кушетке для УЗИ по-турецки сидела молодая женщина. Сначала Алиса увидела губы и грудь. Наверняка их замечали первыми все. Такие губы и такую грудь специально делают, чтобы их замечали первыми. Потом Алиса разглядела остальное: гладкие темные волосы, закрученные в узел на затылке, леопардовые легинсы, черную футболку, босоножки на высоком каблуке. Золото на шее, золото в ушах, золото на пальцах, которые сжимали горлышко початой бутылки вина. Винный дух в кабинете стоял неслабый, и его сивушная дешевизна совершенно не вязалась с холеной внешностью незнакомки.
Я всегда одна и та же:
Блещу, как звезда,
Сияю, как реклама.
Все удивляются, чего ж одна.
Алиса шагнула через порог. Девушка сделала глоток из горлышка в перерыве между двумя частями куплета и при виде Алисы поперхнулась и закашлялась. Красная струйка потекла по подбородку. Девушка потянулась к толстому рулону бумажных полотенец рядом с аппаратом УЗИ, отмотала и оторвала край, утерлась.
– Ты что тут делаешь? – спросила она.
– А ты что тут делаешь?
– Пью. Хочешь?
Алиса кивнула. Пить не хотелось, но она точно знала, что отказывать женщине в леопардовых лосинах, которая пьет в пустом отделении гинекологии, нельзя.
– Можешь прямо так, я не брезгую.
Алиса приняла бутылку из рук незнакомки и приложилась к горлышку. В нос шибануло кислым. Дешевое каберне вязало рот и, если судить по чужому насиликоненному рту, красило зубы в красный. Алиса протянула вино обратно, и незнакомка царственно приняла его точно кубок на пиру.
– Песню эту знаешь? Подпоешь?
– Слышала, но слов не знаю.
– Я научу. Запоминай: «Мне говорят, что я как самолет».
– У меня голоса нет.
– Можно подумать, у кого-то он есть! – фыркнула незнакомка. – Глотни еще, сразу появится. Зовут как?
– Алиса.
Девушка смерила ее с ног до головы цепким взглядом, и Алиса почти что слышала, как в голове у нее стучит кассовый аппарат и выбивает ценники для одежды, в которой была Алиса.
– Ивана. Так пить будешь? Или тебе нельзя? Ты поэтому тут?
– Почему? – не сообразила Алиса.
– Ну, залетела? Поэтому больше не пьешь? Ты к кому пришла, кто беременность ведет? У меня сначала был доктор Раячич, потом доктор Штерич, а сейчас я к заведующему отделением пришла.
– Тяжелый случай?
– Еще какой.
– И какой?
– Мужик у меня мудак. – И, видя растерянность на лице Алисы, Ивана рассмеялась. – Да спираль я ставила тайком от мужика. Он здесь всех трижды купил и продал, кроме этого полковника. На детях помешался. В косметичку мою пять раз на дню залезал, таблетки искал. Как будто я их получше не припрячу. Все равно бросать его собиралась, только через месяц.
Алиса растерялась не от того, что мужик Иваны оказался мудаком и пришлось скрывать от него контрацептивы. Она присмотрелась к глазам, прислушалась к рисунку дыхания. Глаза были хоть и с пьяной искрой, но ясные, а дыхание хоть и неровное, но не вздымалось истерикой.
– Ивана, а число какое сегодня, не помнишь?
– Восьмое. Нет, седьмое. Нет, на когда у меня прием был? Подожди… телефон где?
Ивана забегала глазами по кабинету, хотя бесполезный сейчас телефон в золотистом чехле лежал прямо рядом с ней на кушетке.
– Ты здесь давно? – спросила Алиса.
– Тебе зачем?
– Ты знаешь, что происходит снаружи?
Ивана приложилась еще одним длинным глотком. Пожала плечами.
– Пфф. Буча какая-то.
– А здесь что происходило?
Ивана снова пожала плечами, а потом, наконец, увидела телефон, потянулась к нему, но пошатнулась на краю кушетки и
