***

Для Рейны драки в тавернах были не столько развлечением, сколько обязательным ритуалом. Они были как дождь в сезон дождей или каша на завтрак — неприятно, но неизбежно. Где бы она ни оказалась, если поблизости была таверна, вскоре начинало попахивать порохом. Обычно это случалось после второй кружки эля, когда лёгкое пьянство превращалось в неловкое спотыкание на грани боевых действий.

Она не стремилась к дракам, но они всегда находили её, как находят тех, кто умеет держать удар, а главное — знает, как его нанести. Её отношение к этим столкновениям было философским: она понимала, что драка неизбежна, и заранее решала, что раз уж в неё втягивают, то лучше принять участие с удовольствием.

Рейна подходила к дракам с определённым стилем. Например, она точно знала, в кого бить первым (обычно это был самый громкий тип), а кого лучше оставить напоследок (тот, кто сидел в углу и спокойно допивал свою кружку, делая вид, что драки не существует). Её кулаки, закалённые годами практики, напоминали молоты, а взгляд — отточенное оружие психологической атаки.

Завершив мастерский выпад коленом в чей-то живот, Рейна стремительно подскочила к Виктору. Он только что осушил кружку и теперь невинно вертел её в руке, будто это было единственное оружие, которое он когда-либо держал. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, Рейна схватила его за воротник и с лёгкостью прижала к стене, как будто он был не взрослым мужчиной, а мешком муки.

— Изворот! — прорычала она. Её голос был похож на рёв разъярённой тигрицы, готовой вернуть украденное. Зелёный глаз пылал яростью, как маяк в ночи, обещающий не спасение, а неминуемую бурю.

— Кто?! — удивлённо выпалил Тюрин. Его взгляд метался между сверкающим глазом Рейны и остальными посетителями таверны, будто он искал кого-то, кто мог бы объяснить, что происходит.

— Кто это, говоришь?! — Рейна была на грани того, чтобы превратить его в тренировочную куклу для своих кулаков. — Думаешь, я не знаю, кто ты?! — Её пальцы сильнее сжали воротник.

— Я... — начал было он, но в этот момент дверь таверны с треском распахнулась, и внутрь ворвалась стража, как медведи, налетающие на бочку с рыбой. Воздух наполнился лязгом доспехов, ударами и криками. Мгновение — и всё помещение погрузилось в хаос.

Солдаты действовали профессионально — быстро, чётко и без компромиссов. В считанные секунды они схватили Виктора, Рейну и ещё нескольких несчастных, оказавшихся слишком близко к эпицентру событий. Рейну наконец оттащили от стены, а Тюрина надёжно заковали в наручники.

— Я невиновен! — пробормотал Виктор, глядя на блестящие наручники.

***

Рейну не церемонясь бросили в темницу, как мешок с гнилой картошкой. Она коротко выругалась, ощупывая ушибленное плечо, и поднялась, едва стражник захлопнул массивную решётку. Железные прутья звякнули с таким унылым звуком, будто приняли смертника.

Камера была небольшой — хватало места лишь для груды сена, которую тюремщики считали "кроватью", и ведра, предназначение которого не требовало объяснений. Стены были сырыми, а каменные блоки напоминали, что ремонт здесь не проводился уже много столетий. Типичная тюрьма для типичных нарушителей порядка.

Из камеры напротив послышалось тихое посапывание, и Рейна прищурилась, разглядывая человека на койке. Виктор лежал, свернувшись калачиком, словно кот, нашедший тёплый уголок среди холодных стен. Его лицо было спокойно, что удивляло после недавних событий. "Как могло прийти в голову выпить столько эльфийского эля?" — подумала Рейна, недоверчиво глядя на него.

Но времени размышлять не было. Из коридора донёсся топот ног и громкое ворчание. В дверях, скрипя зубами и чертыхаясь, появилась маленькая, но решительная фигура.

— Ну не-е-ет, только не это! — простонал Гримзл с таким отчаянием, словно его собирались бросить в кипящий котёл. Он отшатнулся, когда тюремщик подтолкнул его к камере напротив, где лежал Виктор. — Я не буду сидеть с ним! — Гоблин судорожно хватался за решётки. Его глаза сверкали от страха, а уши дрожали, словно готовы убежать отдельно от тела.

— У тебя нет выбора, коротышка! — рявкнул стражник, уставший от его нытья. Он грубо затолкнул Гримзла в камеру, и тот, несмотря на отчаянное сопротивление, оказался внутри с громким хлопком закрывшейся решётки.

Гоблин заметался по камере, как загнанная мышь. Он посмотрел на спящего Виктора и тут же отступил к стене, будто его жизни что-то угрожало. Глаза Гримзла чуть не вылезли на лоб.

— Ну всё, конец! — простонал он, дрожа от ужаса. — Я не собираюсь оставаться в одной камере с ним! Где он, там смерть и разрушение! Посмотри на него! — крючковатый палец указал, на мирно спящего Тюрина.

Тюремщик, ухмыляясь, удалился, и камера погрузилась в тишину. Рейна продолжала наблюдать за Гримзлом, прищурившись. Гоблин выглядел так, будто попал в худший кошмар. Он метался по камере, бросая косые взгляды на Виктора и тихо бормоча что-то себе под нос.

— Зачем я пошёл в ту таверну? — сокрушался он, хватаясь за голову. — Почему неудачи всегда находят именно меня? Ещё и посадили в камеру с этим… с этим…

Рейна громко прочистила горло, привлекая внимание Гримзла. Он вздрогнул, как от привидения, но, встретив её взгляд, немного расслабился. По крайней мере, она сидела в другой камере и не угрожала его жизни.

— Монстром? — предложила Рейна, приподняв бровь.

— Монстр?! — вскрикнул Гримзл, округлив глаза. — Монстр — это преуменьшение! Я удивлён, что его сразу не казнили!

Он снова бросил подозрительный взгляд на Виктора, который всё так же мирно спал. Гримзл покачал головой, раздумывая, продолжать ли жалобы или начинать подкоп. Но тюремные стены были неприступны, а стражники — слишком упрямы.

— Ну, плакатов с его лицом я в городе не видела, — задумалась Рейна. — Видимо, мы оказались где-то на окраине, где про Изворота никто не слышал. Стражники вообще подумали, что вы мои друзья, а мы всего лишь шумные искатели приключений.

— Друзья? С ним?! Кто захочет быть другом Артура Изворота?! — Гримзл нервно замялся.

Виктор громко захрапел, перевернулся на другой бок и пробормотал что-то о "плеерах" и "Солнечной страже". Гримзл побледнел и ещё сильнее прижался к стене.

— Что он там бубнит про Солнечную Стражу? — поинтересовалась Рейна.

— Не знаю! — пожал плечами гоблин. — Может, вспоминает тех двоих, что сбежали? Интересно, почему он позволил им