бывайте. Удачи желать вам не буду. Говорят, у вас есть такая примета – не желать удачи перед делом.

– Правильно говорят, – кивнул Ивушкин.

– Тогда просто возвращайтесь вчетвером.

– Вот так-то лучше, – назидательно промолвил Егоров. – И все-таки у тебя невыносимо вологодская физиономия! С такой-то физиономией – да в арабы! Считай, что твоя личность – это непростительная ошибка нашей славной российской разведки. Поразмысли об этом на досуге.

– Обязательно, – улыбнулся мужчина.

Глава 10

Ровно в час ночи бойцы были на месте. Ночь была темная, безлунная. Не было видно ничего, кроме моря. Вернее сказать, кроме бесконечного множества приглушенно-голубоватых искр, заполонивших пространство там, где расстилалось море. Слышались таинственные, глубокие вздохи, будто где-то рядом мерно дышал какой-то сказочный великан. Это дышало море. Ночью всегда слышно, как оно дышит.

– Всем говорить по-французски, – шепнул Кислицын. – С этого момента мы французы.

– Да уж, пиратская ночка, – сказал Егоров по-французски. – Прямо как в романах! О, где ж ты, мой город Марсель… Не видать отсюда Марселя… И самих пиратов тоже что-то не видно и не слышно. Некому нас встречать…

Где-то слева послышались шаги, и вскоре из темноты вылепились два человеческих силуэта.

– Темно сегодня, – сказал Кислицын по-арабски. – Ночью чайки не летают.

– Мудрая чайка найдет дорогу и ночью. Сколько вас?

– Трое.

– Ступайте за нами. Свет не зажигать. Не разговаривать.

Идти оказалось недолго. Один из встречающих сказал полушепотом:

– Пришли. Теперь идите за мной.

И он шагнул прямо в море. Потревоженные голубоватые искры испуганно шарахнулись во все стороны. Вслед за провожатым ступили в море и спецназовцы. Когда вода достигла пояса, провожатый остановился.

– Лодка, – сказал он.

Действительно, в темноте угадывались очертания лодки.

– Садитесь.

Провожатый тотчас же слился с темнотой. Скорее всего, он пошел за новой партией пассажиров. Яблоко, Пуля и Пахарь на ощупь забрались в лодку. Она была весельная, во мраке угадывались силуэты двух гребцов. Лодка тронулась в сторону открытого моря. Вскоре она остановилась. Теперь в темноте виднелись очертания большого судна. Наверно, это и был тот самый «Черный ветер».

– Держите! – прозвучало из темноты, и кто-то сунул прямо в руки Кислицыну какую-то палку. Кислицын на ощупь понял: это веревочная лестница.

– Поднимайтесь! – приказал тот же самый голос.

– Пошли, – дал негромкую команду Кислицын.

Спецназовцы по очереди поднялись на корабль. По всей вероятности, это совсем небольшое судно. На борту были и другие люди, их было много, судя по звукам и мельтешащим теням.

– Ждите, – сказал им кто-то из темноты.

Кислицын, Ивушкин и Егоров на ощупь нашли свободные места у правого борта и сели прямо на мокрую палубу. Рядом с ними сидели другие люди, но темнота мешала разглядеть, сколько их было всего.

– Сидим, ждем, – произнес шепотом Кислицын.

Судя по звукам, лодка еще трижды приближалась к пароходику. Или, может, это был катер – трем бойцам пока что это было неясно. Еще трижды какие-то люди взбирались по веревочной лестнице на палубу суденышка. Один раз – опять же, судя по звукам – кто-то сорвался с шаткой лесенки и шлепнулся в воду. На палубе на мгновение засуетились, но вскоре все затихло. Достали ли того, кто упал в воду, или не достали – из-за темноты понять это было невозможно.

Вскоре раздался еще один звук – это заработал мотор. Что ж, по крайней мере хоть что-то выяснилось, это был катер. Впрочем, как раз это обстоятельство и не было для спецназовцев важным. Какая разница, пароход или катер? Важно было другое – добраться на этой посудине до Марселя.

Потарахтев и пару раз дернувшись, катер, не зажигая огней, тронулся. Так, без огней, он двигался довольно-таки долго. Практически до самого рассвета, когда в огнях отпала надобность. Все это время таинственные пассажиры все так же сидели на палубе. Кто-то, судя по звукам, на короткий миг вставал размять ноги, тут и там слышались приглушенные разговоры…

Когда же рассвело, картина более-менее стала ясной. Пассажиров на палубе было битком. Другие, должно быть, находились в небольшом трюме. Их было не видно, но слышно. Внешность у пассажиров была самая разная, и притом каждый был колоритен. Были здесь и арабские, и темнокожие лица, тут и там угадывались европейские физиономии. Больше было мужчин, но присутствовали и женщины, в основном или темнокожие, или в хиджабах с закрытым лицом. Скорее всего, арабки, хотя, конечно, под таким одеянием вполне мог скрываться и кто-то другой, даже мужчина. Попробуй разберись. Под никаб не заглянешь: это грех.

Когда совсем рассвело, стало ясно, что катер за ночь отплыл далеко, и сейчас он, должно быть, находится в нейтральных водах. Стало быть, таиться теперь не нужно, да и как можно спрятаться днем в открытом море? Вскоре на палубе показался какой-то субъект – с европейской внешностью, толстый, невысокого роста, с мрачным лицом и брезгливой гримасой на нем. Мужчину сопровождали три типа внушительного роста, причем все с короткоствольными автоматами.

– Аббас! – прошелестело по палубе. – Аббас!

– Вот оно как! – шепнул удивленно Егоров. – А я-то думал, что Аббас – это какой-нибудь араб. Кличка-то арабская.

– Ну, если судить по кличкам, то ты у нас и вовсе не человек, а смертоубийственное орудие, – усмехнулся Ивушкин. – Кличка ничего еще не значит. Да и какая нам разница…

– Тихо! – прервал своих подчиненных Кислицын. – Сидим, ждем… Судя по всему, он собирает плату за перевозку.

Должно быть, это ответственное и важное дело он не поручал никому другому: может, по причине собственной жадности, а может, потому, что никому на своем корабле он не доверял. Впрочем, это для бойцов спецназа не имело особого значения. Аббас так Аббас – какая разница?

Сбор в общем и целом проходил без конфликтов и недоразумений. Аббас молча подходил к каждому из пассажиров, так же молча протягивал руку, и пассажир, опять же без всяких слов, клал нечто на ладонь Аббаса, после чего Аббас, переступая через ноги пассажиров, шел дальше.

Конфликт возник дважды. В первый раз, когда один из пассажиров – темнокожий, щуплый и при этом довольно-таки пожилой – при виде протянутой руки Аббаса отрицательно замотал головой и что-то залепетал жалким голосом. То ли он был не согласен с суммой, которую от него требовали, то ли у него и вовсе не было денег. Аббас не стал его слушать. Он лишь взглянул на громил, которые его сопровождали, и громилы тотчас же подхватили несчастного пассажира и поволокли его к борту. Они собирались выбросить его за борт, но не выбросили. Темнокожий пассажир что-то прокричал в ответ, его отпустили, он лихорадочно зашарил по карманам и, должно быть, наскреб-таки требуемую сумму, которую и отдал Аббасу. Аббас тут же отправился дальше, а один из громил походя ударил кулаком по лицу обобранного пассажира. Должно быть, в назидание всем другим…

Второй конфликт имел последствия куда как печальнее и страшнее. Один из пассажиров,