и хватаю конверт на столе. Нервно достаю из него открытку и пробегаю глазами. Как ни надеялся я, что Лия неверно прочла текст, ошибки нет, и смысл послания предельно ясен. Так же как и значимость телефона для Кингсленда. Не то чтобы это явная угроза убийства, однако намек на вероятное развитие событий, если я не принесу айфон, более чем прозрачен.

— Черт бы тебя побрал, Камерон, — тихонько ругаюсь я.

Отбрасываю открытку и достаю свой мобильник. Сообщение, что я отправил парню по «Фейсбуку», по-прежнему не прочитано, однако мне необходимо выпустить пар, и я отстукиваю краткое, но выразительное послание:

Где вы? Нам нужно поговорить НЕМЕДЛЕННО!

Отправляю и смотрю на экран. Секунды превращаются в минуты, однако никакой активности не наблюдается.

Раздосадованно открываю ноутбук. «Фейсбук» — не самая популярная социальная сеть у поколения Камерона, так что стоит попытать удачи связаться через «Инстаграм», «Твиттер» или «Ватсап».

Часовое прочесывание других соцсетей результата не приносит. На кухню заходит Лия.

— Хочешь чаю?

— Да, пожалуйста.

— Чем занимаешься?

— Пытаюсь отыскать кое-кого.

— Кого?

— Просто старого клиента.

— А на работе его данных разве нет?

— Нет. Это иной случай.

Уловив мою неохоту разговаривать, Лия молча заваривает чай, а я тупо смотрю на страницу «Гугла» и пустое поисковое окошко. Кажется, пора признать очевидное: установить связь с Камероном невозможно, и время отнюдь не на моей стороне.

— Твой чай.

— Спасибо.

— Дэвид, что с тобой? Ты прямо не в себе.

— Это все из-за того случая на работе. До сих пор не могу в себя прийти. Не обращай на меня внимания.

— Непохоже на тебя.

— Знаю. Через полчаса у меня встреча. Может, после нее станет легче.

— С кем встреча?

— С другом того клиента.

— Надеюсь, вы все уладите. А нет, может, потом у меня получится вызвать у тебя улыбку?

Лия наклоняется и шепчет мне на ухо, как именно она собирается заставить меня улыбнуться. Замысел просто восхитительный, однако для его осуществления необходимо, чтобы со встречи с Фрейзером Кингслендом я вернулся домой в целости и сохранности.

Допиваю чай и отправляюсь на встречу, не совсем уверенный, что смогу выполнить свое прощальное обещание.

15

В «Герцог» я вхожу за несколько минут до двенадцати.

В первое мгновение меня даже несколько ошарашивает, насколько атмосфера сегодня отличается от пятничной. Ни тебе оживленных разговоров, ни взрывов смеха, лишь тихий бубнеж десятка посетителей с морщинистыми лицами, что не хотят или не могут работать, или же только пабом и живут.

Подхожу к стойке и заказываю апельсиновый сок. Барменша уже выглядит усталой, хотя едва ли отработала и час смены, и ее общение со мной сводится к озвучиванию цены.

Я расплачиваюсь и оглядываю зал в поисках человека, встречаться с которым совершенно не испытываю желания. В этот момент входная дверь распахивается, и на пороге возникает Фрейзер Кингсленд. Вид у него такой, будто заведение принадлежит ему. И без того тихие разговоры как будто и вовсе смолкают.

— Мне нравятся пунктуальные люди, — бросает он, заметив меня.

И хотя заказа от него не следует, на стойке немедленно появляется стакан с неким напитком янтарного цвета.

— Спасибо, милочка, — хмыкает Кингсленд. — Здравствуйте, мистер Нанн.

Он протягивает мне руку. Первая моя мысль — из принципа отказаться от рукопожатия, однако страх служит куда более действенным мотивирующим фактором. И только сейчас я осознаю, насколько напуган. Зря я все-таки сюда явился. Ничего путного из этого не выйдет.

Так что пожимаю Кингсленду руку, и он жестом велит следовать за ним. Мы направляемся в кабинку в темном углу.

— Положите свой телефон на стол, — требует он.

— Зачем?

— Я вам не доверяю. Ничего личного. Просто я вообще никому не доверяю.

Подчиняюсь, и мужчина проверяет, не включен ли на мобильнике диктофон. Этот тип либо параноик, либо весьма сообразителен, поскольку затем охлопывает меня на предмет других записывающих устройств.

— Рад, что вам достает благоразумия, — подытоживает Кингсленд результат обыска. — Садитесь.

Он усаживается напротив, положив руки на стол, и меня обдает волной запаха его одеколона.

— Начнем с самого простого вопроса. Кто напал на моего помощника, который пришел к вам на квартиру?

— Понятия не имею, — пожимаю я плечами. — Сам заявился — он слышал, что я помогаю людям с психическими проблемами.

— Увидите его еще раз — передайте, что он покойник.

Я киваю.

— Так телефон у вас? — невозмутимо осведомляется Кингсленд затем.

— Боюсь, нет.

— Где же он?

— В том-то и дело… Я не знаю.

— Мобильник был у вас, а теперь вы не знаете, где он?

— Он… потерялся.

Мужчина задумчиво кивает.

— Крайне досадно, потому что этот телефон мне крайне необходим.

— Если делу поможет, я готов возместить ущерб.

Кингсленд смеется и спрашивает:

— Сколько, по-вашему, этот телефон стоит?

— Сотни четыре или пять.

— Вы немножко ошиблись, мистер Нанн. Мобильник стоит пятьдесят миллионов, а то и больше.

Я чуть не давлюсь апельсиновым соком.

— Сколько-сколько?

— Дело не в самом телефоне, а в его содержимом.

— А, понимаю… Но Камерон наверняка должен был где-то продублировать свои данные.

Мой собеседник морщится, словно в нос ему ударила вонь.

— Вам виднее, мистер Нанн. Он вправду продублировал?

— С чего вы взяли, что мне виднее?

— Как мне представляется, вам многое известно о Камероне.

— Да я едва с ним знаком.

— Но вы были его психотерапевтом, а уж люди обожают изливать душу подобным вам.

— Мистер Кингсленд, у вас явно сложилось ошибочное представление о моих отношениях с Камероном Гейлом. У меня был с ним всего один сеанс, а потом встреча здесь в прошлую пятницу. В обоих случаях мы разговаривали лишь по несколько минут, а потом он убегал.

— И оба раза он ничего вам не рассказал?

— Кое-что все же рассказал.

— Например?

— Я уже дал вам понять, что не вправе обсуждать это с посторонними.

— Эх, — вздыхает он, — а я то решил, что вы разумный человек. Но, похоже, вы не столь сообразительны, как кажетесь.

Кингсленд откидывается на спинку стула и расслабленно сцепляет руки на затылке.

— Так вот о той юной леди, которую вы изнасиловали.

— Я никого не насиловал!

— Полиция так не думает.

— Они могут думать что им угодно, вот только улик против меня нет, потому что это чудовищная ложь.

— Пока нет, согласен. Но в тот раз по телефону я говорил на полном серьезе. У меня целая очередь из дамочек, жаждущих обвинить вас в сходном преступлении. Помимо длительного открытого полицейского расследования, можно лишь догадываться, каково будет вашей жене узнать, что она вышла замуж за столь активного насильника.

Я уже многие годы