– Кэрсинор – маленький город, в который никто не приезжает и на десятки километров вокруг которого ничего нет. Нет, я никогда не встречал других существ. Но я думал… я предполагал, что, возможно, кто-то еще существует.

Доу снова хмыкнул, но на этот раз получилось у него как-то зло. Потом полез во внутренний карман, достал пачку и сказал, выковыривая оттуда сигарету:

– Строить теории о том, кто мы такие и почему мы такие, никогда в глаза не видев никого такого же, как ты, кроме своей мамочки… А уж тем более – никого, кто бы от тебя отличался… Какая глупость. – Он пару раз щелкнул зажигалкой, и рыжие вспышки отбрасывали рваные отсветы на его смуглое лицо. Спустя дымную паузу он продолжил: – Так что запиши себе куда-нибудь, Эйнштейн: это не физика. Это магия. Магия – это противоестественная, неуправляемая, дикая и злая сука, которая сделала нас теми, кто мы есть.

– Помилуй, сколько трагизма!

Все разом обернулись. Джемма стояла, балансируя наверху лестницы, и держала в руках крафтовый картонный пакет из… Кэл пригляделся. Это что, «Теско»?..

Джемма, дождавшись, пока все взгляды соберутся на ней, с готовностью подняла пакет и тоном Санта-Клауса, принесшего под елку подарки, объявила:

– Тео Купер оставил нам презентик. Кто хочет взглянуть?

– Ну что там?

– Оттого, что ты будешь меня подгонять, Роген, работать быстрее я не стану.

Джемма прикрыла глаза. Со стороны казалось, что ей, наверное, нужно сосредоточиться, – ну, пусть так и думают. На самом деле ей надоело смотреть на лицо Доу, который торчал на полу прямо перед ней, хотя, возможно, эти два факта связаны. Кто смог бы сконцентрироваться на конструктиве, когда напротив него такая неприятная рожа?

– …Ни одного совпадения по базе, – снова пожаловался Норман. – В интернете тоже ничего нет, хотя я искал наискосок, чтобы было быстрее. Я уже говорил, что зарядка скоро умрет?

– Три раза, приятель, – сказал Кэл сквозь треск.

– И мы сочувствуем твоему горю, – произнесла Джемма, не открывая глаз. – А пока эта трагедия не случилась, просто поищи еще.

Норман что-то пробормотал, но затем раздался стук по клавишам – быстрый и нервный, – и Джемма, открыв глаза, перевела взгляд на костер, чтобы снова не лицезреть недовольную мину Доу.

Время перевалило за четыре часа дня, и на улице стремительно начало темнеть: света фонарей хватать перестало. Кэл развел костер, заставив стылый холод старого дома немного отступить. Сейчас, сидя на скрипучей кушетке, которую дети, видимо, притащили с какой-то свалки, и позволяя огню согревать ноги, Джемма вспомнила, что, вообще-то, раньше ей нравились походы. Посиделки у костра, зефир на палочках, страшные истории – ее одноклассники были в этом хороши – все это. А потом оказалось, что страшные истории – это не фонарик, приставленный к подбородку, чтобы напугать девчонок-чирлидерш, вызов Кровавой Мэри и вправду может плохо закончиться, а монстр из подвала действительно хочет тебя сожрать.

Теперь в ее работу входило рассматривать каждую страшилку под микроскопом. Вся романтика коту под хвост.

Да и вряд ли Теодор Купер собрал их здесь, чтобы поностальгировать по старым добрым временам.

Комната на втором этаже – то, что от нее осталось, – встретила Джемму знакомой планировкой. Кое-что уцелело: железный остов кровати, подсвечники на стенах, когда-то позолоченные рамы от картин. Да, это было то самое место. И прямо по центру лежал пакет: чужеродный здесь, в этом гниющем доме, привет из цивилизации. В пакете оказались сканы паспорта, водительских прав и удостоверение агента УНР – все на имя Теодора Фрэнсиса Купера. Помимо них, внутри нашлись билеты на самолет Сан-Франциско – Дублин и куча распечаток о передвижениях Суини, точно такие же, как у них, – значит, он тоже шел по следу.

Но это было не все, что они нашли в пакете.

– Нет, это бесполезно, – наконец сказал Норман, закрывая ноутбук. – Я могу найти миллион ссылок на каждый рисунок в отдельности, – он снял очки и изнеможенно помассировал глаза, – но не на все это вместе. А по отдельности это может значить буквально что угодно. Я отправил фотки в контору, но сомневаюсь, что нам быстро ответят.

Купер оставил им записи: небольшой огрызок тетради с вырванными листами. Было бы круто, если бы внутри оказалась надпись: «Всем привет, это Тео Купер, и вот мои координаты», но, похоже, парень думал, что попал в шоу для экстрасенсов на выбывание.

Внутри были рисунки.

Много рисунков: беспорядочные человеческие силуэты, а еще фигуры, стоящие в кругу, рядом схематичные наброски меча и чего-то напоминающего кувалду. Где-то были неаккуратные приписки: «Разные сны?», «Разное время?», «Одежда», «Снег поднимается вверх». Какие-то фигуры Купер пытался прорисовать с лицами, но, бога ради, рисовал он так хреново, что, кроме того, что на этих лицах присутствовали два глаза, нос и рот, ничего больше о них нельзя было толком сказать. То же самое – насчет всего остального. Но рисовал Купер много и усердно, словно пытаясь как можно точнее перенести что-то на бумагу: меч неумело перерисовывал несколько раз. Рисунки перемежались с бессмысленными, вне контекста фразами – ни Норман, ни остальные так и не смогли связать их единым смыслом.

Было и несколько совсем странных набросков: что-то на четвереньках, наверное животное. Только вместо морды Купер постарался нарисовать лицо. Вышло у него одновременно нелепо и жутко.

– Норман, если бы я могла тебе помочь, я бы помогла. – Джемма положила записи рядом с собой на тахту.

Раздался треск: это Кэл ударом ноги проломил ножку у какой-то древней табуретки, чтобы подкормить костер. Джемма перевела взгляд в другую сторону – на Блайта, которого посадили на одну из кирпичных стопок. Тот молча разглядывал костер.

– Но я терпеть не могу шарады.

– Это все напоминает записки шизофреника, – сказал Доу, не отвлекаясь от своего дела. Сидя на коленях, он дочертил мелом очередной небольшой круг – какой уже по счету? – и снова взялся за свечу. – Может, он просто с отклонениями?

– Тогда бы медкомиссия не допустила его к работе, – возразил Норман. – И, боже, даже если бы он был болен, это не решает нашей проблемы. Есть дух, который что-то хочет от Джеммы и зачем-то привел нас к месту, где Купер оставил свои вещи. Может, обсудим это?

– А может, Доу поторопится? – Джемма начала терять терпение. – Пока ты возишься, старина Иисус вернется на землю второй раз, и нам уже будет не до Купера.

Норман застонал:

– Только не приплетай сюда Иисуса…

– Вообще-то, я закончил, – невозмутимо заявил Доу и действительно принялся стягивать перчатки.

Джемма, Норман и Кэл, отвлекшийся от строгания деревянной ножки, вопросительно повернулись к нему.

Доу выждал драматичную паузу, а затем заявил:

– Ничего.

– Как это «ничего»? – искренне удивился Норман. – Вообще ничего?

– Да, господин агент-аналитик, абсолютное ничего, – с издевкой ответил Доу. – Внутри никто не запечатан, проклятий нет, порча отсутствует. Чистенький, как из магазина «Оккультные товары для дома».

Их прислали сюда без артефактологов – из всех агентов их работенка считалась самой узкопрофильной, и их редко отправляли на задания, где паранормальный объект не был определен. Пришлось полагаться на Доу.

Джемма потребовала:

– Дай сюда.

– Подождите, стойте, я все равно не уверен, что брать его голыми руками – это хорошая иде…

Но Джемма уже не слушала.

На ладони у нее лежал плоский золотой круг с длинной тонкой цепочкой. Огонь играл отблесками на странных рельефных знаках, распознать которые ни один из них так и не смог. Это была подвеска, которую Джемма видела на шее Купера в том, самом последнем сне.

Последняя вещь, которую он им передал в пакете.

Норман мог быть бесконечно прав – про духов, про плохие идеи и прочие весьма умные вещи, – но он упускал вот что: Купер передал это им. В пакете находились вещи, которые он, очевидно, оставил, чтобы его – Купера – идентифицировали, – документы, билеты, – чтобы другие агенты точно поняли, что это он. А значит, эта штука – Джемма взвесила холодное золото на ладони –