покоя с момента пересечения границы зоны «раскопок». Было какое-то едва уловимое отличие в привычной картине окружающего мира. Произошедшее изменение не бросалось в глаза, скорее воплощалось в скребущем спину ощущением неправильности. Тем не менее к сумеркам мы без проблем достигли точки назначения. По пути нам встретилась парочка кораблей, возвращавшихся из рейда, но нас разделяло несколько мусорных островов, так что ни о каком опознавании речь и не шла. Место столкновения с работорговцами мы тоже преодолели без проблем. Магический огонь добросовестно сделал свою работу, и остатки брига полностью скрылись во тьме морского дна. Если они только не приведут сюда архимага-хрономанта, которых насколько известно широкой общественности в мире не осталось вообще, то узнать, что тут случилось не удастся. Это внушало некоторую уверенность.

* * *

Швартовка прошла без проблем, мачта эльфийского парусника все также торчала над водой, служа отличным, надежным ориентиром. Погружение тоже прошло без проблем. Касур быстро все схватывала и превосходно контролировала собственное тело, так что необходимый минимум она освоила еще во время тренировок недалеко от города. Единственным тонким моментом стала необходимость оставить молот в лодке. Хотя полурослица и могла в некоторых пределах менять вес своего оружия, но не настолько, чтобы комфортно двигаться в воде. Поэтому спустя двадцать минут уговоров стальная колотушка была оставлена на дне «Конька», а мы, сняв все лишнее с себя, нырнули под воду.

Касур никогда раньше не ныряла на такую большую глубину, но, к счастью, тело Рыцаря было достаточно крепким, чтобы выдерживать давление толщи воды. При моей небольшой поддержке в виде базовой гидромантии она спокойно двигалась со мной в одном темпе. Первым делом было решено проверить нашу «несгораемую сумму», представляющую собой льдину, в которую был вморожен немертвый гномий лидер. Самодельный айсберг обнаружился ровно там, где я его оставил и, к немалому удивлению, его узник был окончательно мертв. Это было странно, ведь прошедшего месяца критически недостаточно, чтобы три с лишним сотни лет впитывавшее некрос умертвие прекратило свою нежизнь. В любом случае я уменьшил размер льдины до аккуратного гробика из замерзшей воды и привязал его к лодке, после чего мы пошли на второй заход.

Спустившись к гномьему крейсеру, я не сразу заметил новые странности. Вся конструкция была в своем изначальном виде, а оставленная мной ледяная заплатка истончилась всего лишь на треть, но при этом ощущение неправильности, появившееся еще на подступах к Кладбищу, лишь нарастало. Внутрь мы попали, повторив тот же трюк, что и в первый раз. Касур, почувствовав твердую поверхность под ногами, вышла вперед и активировала усиление маной. Мертвых в корабле не ощущалось… вообще. Сначала я списал это на действия выданных нам артефактов, но чем ближе мы подбирались к капитанской каюте, тем более явно в сознании проступало понимание простого факта. На корабле не было не только мертвецов, но и вообще энергии смерти.

— Словно кто-то поглотил ее… — озвучил я вслух свои мысли.

— Что-то не так, Гидеон? — через плечо спросила Касур.

— Нет, все нормально. Черт! Нет, подруга, все, мертвые боги его побери, не так! — мой взгляд был сконцентрирован на проеме ведущем в капитанскую каюту. Там, где еще меньше полутора месяцев назад пылало гнилостно зелено-синее гало, и клубился густой туман силы, сейчас лишь зиял темный провал прохода. Что-то без остатка поглотило некротическую энергию веками мариновавшую эту судно и, если я не ошибаюсь, то всю силу смерти в границах Кладбища, а это… Это страшно. С моим уровнем знаний мне даже сложно представить масштаб сил, которые можно призвать с такой прорвой негативной маны.

— Что ты почувствовал? Так и знала, что нельзя было оставлять молот! — моя спутница резко сгруппировалась и приготовилась отражать атаку.

— Расслабься, это все равно не то, на что мы можем повлиять, но вот с делами тут я бы предпочел закончить побыстрее, –сказал я и, обойдя Касур, шагнул в проем.

Тусклое свечение от шарового светляка, пущенного под потолок, давало обзор на достаточно просторную каюту. В ней нашлось место для двуспальной кровати на резных ножках, отгороженной тонкой стенкой, рабочего стола, застеленного зеленым сукном, небольшого закрытого бюро с шестью шкафчиками. У противоположной стены разместился платяной шкаф, верстак (в целом ожидаемо для высокопоставленного гнома) и стойка под доспех и оружие, а также сейф.

Отогнув ворот своего «гидрокостюма», вытащил наружу бумажку, до этого упакованную в герметичный карман. Список вещей, которые гномы жаждали вернуть, мне утром передал гвардеец их клана, и теперь стоило пройтись по всем его пунктам. И так доспехи уже у нас, собственно, это подтверждает пустующий манекен, приделанный к стойке, а вот дальше становится интереснее. Мне осталось найти три основных символа власти принадлежавших дому Кимлогнар. Первым в списке и по порядку, и по важности шел Истинный молот клана, следом стояла Книга Обид, и замыкал эту линейку «Эталон клана». Для осознания, почему эти три вещи были расставлены в таком порядке надо слегка понимать специфику культуры и истории гномов. С самого своего становления как отдельной расы гномы были в несколько проигрышной позиции в сравнении с другими народами. Привязанные к своим местам обитания сильнее чем эльфы, лишенные человеческой плодовитости, суровые подгорные жители имели очень специфический взгляд на окружающий мир. Столпами их культуры стало то, в чем они были по-настоящему сильны — ремесло и война. Первым, что должен был сделать претендовавший на основание клана гном, были его истинный молот и эталон. Истинный молот — был, кстати говоря, не обязательно молотом, это должен был быть инструмент, которым было создано ритуальное оружие будущего главы, в случае клана Кимлогнар — тот самый меч, поднятый мной со дна. Эталон или шедевр — отражение той ниши среди многочисленных ремесел, выбранной кланом для своей стези. А вот между ними в списке втиснулась достаточно интересная вещь «Книга памяти», «Книга долгов» в разных источниках ее называют по-разному, но самым распространенным вариантом оставалась «Книга обид». Хорошая память, такая важная для любого мастера ремесленника, была одной из величайших гномьих добродетелей, вот только лежали ее границы куда дальше одного только созидания. «Гном помнит все, а то, что не помнит, записывает в книгу, чтобы не забыть», — шутили в тавернах, и по большому счету так оно и было. Каждый клан от самого своего основания записывал свою подробную историю в специальный артефактный талмуд, и самым важным было заносить в него обиды, оскорбления, обманы и гнусные поступки, направленные в сторону семьи. Неважно сколько на это потребуется, но