отдуплился, наконец. Мог бы и поскорее, я уже взмок весь. Пока разобрался с последним кренгезу, он добил раненых и вытирал от крови вырезанные из тел убитых тварей болты, в тенёчке у скалы.

– Всего три жалкие тварюшки, а вы уже весь мокрый, – ехидно заметил наёмник.

– Сам то ты скольких убил, не считая раненых и тех, что из арбалета? – огрызнулся я, – залез на глыбу и сидел, как воробей на заборе.

– Не, я как орёл на вершине скалы, – ухмыльнулся он.

Переглянувшись, мы засмеялись и сели отдохнуть, опёршись спиной о прохладную поверхность камня.

– Зеп, а что в них ценного? – кивнул я на туши. В Маговзоре, в голове у каждого, слабенько светилась небольшая синяя искра.

– Да ничего особо ценного нет. В башке такой хрящик, с ноготь большого пальца, за него пару серебрушек артефакторы дают. Ещё почки – вонючие, как Шандобулово дерьмо, аж глаза режет, за них зельевары тоже по две серебрушки положат.

– Выходит, с каждой по шесть монет? А если не сырьём сдавать, а обработать?

– Точно не скажу, ваша светлость, мы то всегда сырьём сдавали, но думаю, не меньше десяти далеров с туши выручим. Вот только захотите ли мараться? Уж очень запах мерзкий.

– Скажи, а вот серебряный далер – что на него купить можно?

Наёмник усмехнулся, – ваша светлость, так это ж дело такое – крестьянская семья, к примеру, может на него и седмицу прожить. А я, бывало, по молодости, и три и пять за вечер просаживал, когда удачные рейды случались.

Он ненадолго задумался, и продолжил, – опять же, на затрапезном постоялом дворе два-три дня с пропитанием можно одному перекантоваться, а в приличной гостинице номер может и два и три стоить. Да! – он мечтательно сощурился, – девку хорошую, на всю ночь за серебрушку можно взять, а за полторы-две – прям королеву! Но, у вас, благородных, поди другие забавы? – покосился он в мою сторону.

– Послушай, Зеппин! Давай договоримся раз и навсегда. Свои подначки про моё высокое происхождение, засунь себе куда подальше. Я его не выбирал, но и стесняться теперь не собираюсь. Это первое. Второе. Когда мы с тобой вдвоём рискуем, прикрывая друг другу спину, ковыряемся в демоновых потрохах, лезем к Шандобулу в задницу за всякой неведомой хренью, можешь обращаться ко мне на ты и звать Закария, или просто Зак. А когда боги помогут нам выбраться, встретимся на каком-нибудь светском приёме, вот там и будешь мне выкать и расшаркиваться. И третье – какой бы я там ни был высокородный, сейчас, за пару лишних серебрушек, не погнушаюсь ручки испачкать, и любую вонь понюхать.

Дозель посмотрел на меня каким-то странным, долгим взглядом, наконец тихо произнёс, – а вы сильно изменились… – тут же, спохватился, что сболтнул лишнее, быстро затараторил, – прости Зак, что-то я плету всякое, не подумав… Всё-таки, не каждый так… к простолюдинам… в общем, – он замялся, а потом перевёл разговор на другую тему, – ну, что, давай тварей потрошить, а то до ночи провозимся. Ты им бошки расковыривай, щас покажу, что там брать, а я, так и быть, почками займусь.

Он достал специальный, артефактный мешочек, в котором содержимое не портилось очень долго. Я же, сделав вид, что не понял его оговорки, улыбнулся и поднялся на ноги. Предстояла не самая приятная работа…

******

Главной цели похода, мы достигли к середине следующего дня. Ну, что сказать, увиденное меня совсем не впечатлило. Развалины каких-то строений, может храмового комплекса, а может спального микрорайона типовых многоэтажек, теперь уже не понять такое всё старое и раздолбанное.

Кучи битого, рассыпающегося от времени кирпича, замшелых, серых камней, где побольше, где поменьше. Местами виднеются остатки фундаментов, куски стен, а между ними проросли чахлые кустарники, кривые уродливые деревца, бесформенные кляксы пожухлой травы.

Внезапно всплыло в памяти – палящее белое солнце, жара, колонна бронетехники, не спеша пробирается через развалины городского квартала. Я с парнями на броне, впечатлённый увиденным, кручу головой по сторонам. Кажется, это была моя первая сирийская командировка.

Не помню название города, но сейчас подумал, если бы те развалины простояли несколько сотен лет, то, пожалуй, могли выглядеть точно так же.

– И что тут ценного? – уныло спросил я, – захватим пару булыжников, будем туристам впаривать, как обломки пирамид?

– Не понял, зачем обломки выпаривать, но ты же не думал, что всё ценное будет тут разложено, как мушмула на зааманском базаре? Нет, древние не были дураками, всё ценное они спрятали под землёй. Сейчас будем искать и расчищать вход.

«Расчищать? Да здесь же бульдозер нужен! – только теперь я понял, почему среди наших походных вещей затесались кирка и лопата, – а ещё лучше был бы взвод инженерных войск».

Зеппин вынул какой-то пергамент, заглянул в него, кивнул своим мыслям, и уверенно зашагал к самой большой куче обломков.

До позднего вечера мы вкалывали как каторжники. Таскали и перекатывали камни, большие куски стены разбивали киркой и оттаскивали в сторону. Потом в ход шла лопата. Я бы подумал, что Дозель попросту издевается, но он тоже упирался как Савраска, то и дело смахивая с лица крупные капли пота.

Расчистив небольшую площадку, начали снимать слой грунта. Вскоре, послышался звук, удара о камень. Поработав ещё немного, показалось каменное основание и часть толи люка, толи двери в полу, окружённой обрамлением из причудливых узоров или надписей на неизвестном языке, похожем на нечитаемые кракозябры.

– Всё, нашли! – выдохнул напарник, опускаясь прямо на землю в тени груды камня, – вскрывать будем