— Алмазов, как? Насколько знаю, иллюзионисты начинают применять свои навыки в бою не раньше, чем через два-три года постоянных тренировок.

— Может, беспочвенные слухи?

— Я лично знаком с двумя иллюзионистами и уверен в своих знаниях.

— Тогда талант, — пожал я плечами.

— Никакой талант не поможет учиться раза в четыре быстрее, чем обыкновенные люди, Айдар. Давай-ка ты назовешь мне реальную причину. Я ваш преподаватель, а потому должен знать, на что способен каждый. Не говоря уже о том, что на данный момент история с осколком беспокоит меня. Когда человек, раньше не отличавшийся мастерством, вдруг совершает нечто выдающееся, у меня возникает вопрос — а не поселилось ли в его теле что-то нехорошее? Не проводились ли над ним какие-то ритуалы, с целью получения им чужого опыта?

Внезапный опыт в драках могут дать внедренные воспоминания какого-нибудь рукопашника. Такое не поощряется из-за влияния на личность реципиента, но и не запрещается. Другое дело — подселенный призрак, который по команде хозяина перехватывает управление над телом и делает то, ради чего его вообще в это тело засунули — атакует или защищается по команде носителя. Подобное называется «добровольной одержимостью», и в обществе, мягко говоря, не приветствуется. Призраки — те же самые монстры, что и остальные, только относятся к немногочисленным разумным видам. С ними редко заключают контракт или договор — как и прочих монстров, подчинить их невозможно, они так же горят желанием убивать. Перед внедрением в человеческое тело призрака опутывают невероятным количеством ограничений, завязанных на его магической сути. Единственное, что ему оставляют — возможность сражаться, используя ресурсы тела. Причём призрака для этого обычно создают, убивая опытного бойца во время некромагического ритуала, что официально запрещено во всех государствах, кроме Бенина, что в Африке. Но там с вуду и прочей темной магией испокон веков особые отношения.

Понимаю опасения тренера — человек с подселенным призраком — это бомба, которая может рвануть, и тогда подселенная тварь захватит тело. Но не вижу смысла распинаться и налаживать контакт с человеком, которого через год заменит Старлов, который будет учить нас не в пример лучше. Любая проверка покажет, что я — это я.

— Я сказал все, что знаю.

— Группа, за мной! Вместо первого занятия будем проверять чудесным образом возникшие навыки Алмазова.

Пошли мы не к целителю, который мог бы определить наличие в теле посторонней сущности, а в подвал. Именно там находится вторая арена — площадка, на которую выходят двери многочисленных камер с чудовищами.

Пока шагали, группа начала сыпать остротами:

— Алмазов, ты же вчера во время прорыва от вида тролля сознание потерял, — не выдержал кто-то по пути. — Думаешь, сейчас полегче будет?

— Что, серьезно вырубился? Я просто у выхода сидел, сразу наружу рванул. Но чтобы такое увидеть, обязательно задержался бы!

— Да я тебе клянусь, он сразу упал, сам видел!

— Погоди, так как он тогда осколок зачистил?

— Не знаю. Может, и никак — зачистку я не видел, а вот потерю сознания застал.

Я не обращал внимания на подобные разговоры. Когда будет нужно, сами все увидят.

Мы остановились в коридоре, у выхода на арену. Тут имелись стойки с оружием и многочисленные кнопки.

— В клетках после вчерашнего прорыва достаточно монстров, чтобы списать одного во время поединка, — объяснял тренер. — Ты тут впервые, так что объясню правила. Обычно третьекурсник заходит на арену, после чего решетку опускают, отсекая коридор. Затем поднимают решетку одной из камер и монстр выбегает из клетки. Гоблина потянешь? Если не потянешь, скажи, и мы уйдем.

Наконец-то в Шаталюке прорезалась преподавательская осторожность. Я думал, он даже не спросит, просто закинет меня на арену.

Впрочем, ничего против боя я не имею — почему бы не заработать лишний фрагмент? В конце концов, это сделает меня на капельку сильнее, а силу я люблю.

— Справлюсь.

Я подхватил со стойки алебарду, вышел на арену и встал посредине. Широченная решетка опустилась, отрезая путь назад. К прутьям прильнули одногруппники.

Будь на моем месте обычный третьекурсник, скалящиеся и грызущие решетку монстры здорово нервировали бы, но мне на оскаленные морды плевать. Пару раз покрутил оружие, проверяя на баланс, махнул лезвием перед собой, привыкая к длине. Для меня алебарда тяжеловата, но для короткой стычки годится — я не собираюсь часами махать оружием.

— Смотрим! Алмазов, приготовься, — предупредил тренер и поднял решетку.

Гоблин, видимо, был оголодавшим. Мелкий, размером с десятилетнего парнишку, зеленый монстрик встал на четвереньки и рванул вперед, жадно рыча.

Долгого боя не получилось — четко выверенный удар пяткой оружия откинул гоблина на решетку, за которой стояли одногруппники, а последовавший удар алебардой разрубил шею.

Вы получаете +1 фрагмент юнита «гоблин», ранг F.

1/10

В сторону собравшихся полетели кровавые брызги, пачкая ботинки и брюки всех, включая и тренера. Девчонки визжали, раздавались проклятия, возмущенные возгласы. Один тренер, не обратив внимания на кровь, стоял и смотрел на меня без негатива. Даже с явным одобрением!

— Молодец, Алмазов! — коротко кивнул преподаватель. — А с земляным волком справишься?

Земляной волк или тварь дюн — это монстр Е-ранга. Голем, состоящий из песка и кристалла в туловище.

Тут уже и группа встревоженно загудела — противник для второкурсника, которого до сих пор считают слабаком, чересчур сильный. Только вот тренер оценил два моих удара и скорость, с которой я бил. С такой тварью я действительно справлюсь.

— Давайте, — соглашаюсь на получение не слишком полезного фрагмента — осколки с песчаными волками довольно редки, и вряд ли я встречу в ближайшее время еще девятерых.

Вверх пошла еще одна решетка, и на арену вытекло — иначе не скажешь — созданное из песка существо. Больше всего голем походил на детскую поделку из пластелина — несуразный, уродливый, без глаз и с длинной беззубой пастью. Песок постоянно перетекал с места на место, и перемещалась тварь довольно быстро, не столько шевеля лапами, сколько перетекая в другое положение. Единственное, что оставалось недвижимым — центр туловища, где и прятался кристалл.

Пока голем оценивал меня и неспешно скользил ко мне, я попытался взять его под контроль, но у меня не получилось подключиться к его внутреннему миру потому, что у голема не было зрения в привычном понимании, а чтобы разобраться с яркими пятнами и ощущениями магнитных полей, с помощью которых существо воспринимало мир, нужна неделя-другая.

Когда существо подошло достаточно близко, я рассекаю