— Да, я тётя Фрося, — кивнула она. — А ты кто?

— Ся-ва, — ответил ребёнок.

Груша засмеялась, как и её муж.

— Ладно, пойдём уже — поздно, а мы ещё колокольню святого Макария не видели, — сказала она, немного успокоившись.

— Я была рада тебя услышать, — ответила Ефросинья.

— И я тоже.

— Извини, что сегодня немногословна. У нас уже ночь, и я изрядно устала на работе.

— Это ты меня извини, — покачала головой Аграфена. — Спокойной ночи, Фрося.

— Пока, Груша.

Изображение замерцало, и светлая природа с куполами храмов стала растворяться в тёмной комнате. Роман посадил Славу в лежащую на траве гравиколяску, и малыш заревел.

— Не плачь — ты же мальчик, — сказал отец сыну.

Пока система гиперпространственной связи выключалась, Аграфена с улыбкой глядела на старшую сестру. Но вскоре и её лицо исчезло, а вместо него Фрося увидела перед собой мрачную стенку. Там в рамках висели фотографии важных мест. Маленький домик в деревне под Тараёй, где выросли сёстры Пронины — дочери сельского врача и медсестры. Шпиль Академии Охранителей в Престольном, где Ефросинья когда-то училась. Пирамидион — её нынешнее место работы, напоминающее о долге перед Империей и Богом-Императором.

Медленно Фрося подошла ближе к компьютеру и села за стол. Огоньки в устройстве связи погасли, а прозрачный монитор загорелся. На Ефросинью смотрело мужественное, пусть и слегка смазливое и грустное, лицо рыцаря, облачённого в тусклые доспехи и меховой плащ. Зимний Джим, герой популярного фильма про воинов и аристократов Светлых веков, понравился Прониной с первого взгляда. В его образе, придуманном глизеанскими сценаристами и воплощённом рейвенхольдским актёром, она видела всё то, чего не могла найти в реальных мужчинах — храбрости и решительности в сочетании с чуткостью и чувством справедливости.

Сержант Козлов и его штурмовики были сильными и смелыми бойцами, но не блистали умом и точно чурались благородных поступков. Мэтт — просто милашка, как домашний котик, приятный и уютный, но не более того. Андерсон… если бы он встречался не с Мирандой, а с Фросей, то за две секунды успел бы задавить её своим высокомерием. При таком отсутствии нормальных мужиков Прониной только и оставалось мечтать о Зимнем Джиме. Или начать встречаться с Надей, но это уже было бы по части Разрушения.

Уткнувшись в монитор, Ефросинья листала новостную ленту. Рецепты всяких вкусностей чередовались со способами похудения, изредка выползала какая-нибудь политика или экономика. Фрося нажала на одно из видео, предложенных ей компьютером. Небольшой экранчик раскрылся до размеров монитора, и охранительница увидела спортивного вида девушку на фоне мультяшных неба и волн.

— Всем приветики, мои зайчики и белочки! — приторным голосом вещала эта длинноволосая блондинка с ярким макияжем на лице. — Оторвите свои жирненькие попочки с диванчиков и сделайте простенькое упражненьице!

Фрося почти равнодушно следила за движениями ведущей. В силу своей профессии охранительница много тренировалась в Пирамидионе, но физические упражнения, увы, не помогали ей похудеть. Вернее, поддерживали тело в форме, не позволяя ему превратиться в сплошную каплю жира. Но всё равно Фрося могла сбросить лишние килограммы только до определённого порога. Врачи, которые обследовали Пронину ещё в Престольном, говорили о гормональных нарушениях, из-за которых она никогда не станет такой же худой и красивой, как Аграфена или Миранда с Мелиссой. Ефросинью вообще могли признать негодной к службе в Бюро, если бы не главный охранитель Великородины Матвей Руденко. Он руководствовался не только общепринятыми критериями, но и своими собственными, весьма своеобразными взглядами на генетику и её влияние на общество.

— Ефросинья Афанасьевна, как вы думаете, почему вы сейчас здесь? — спросил он ещё давно, одиннадцать лет назад.

Молодая Фрося тогда стояла посреди кабинета главного охранителя, робкая и неуверенная. На стенах, обитых деревянными панелями, висели полки с артефактами разных культур — человеческих и чуждых. И Ефросинье казалось, будто яркие маски разрушителей и грозные шлемы космоварваров единодушно буравят её взглядом, обнажая всё самое сокровенное внутри.

— Я не знаю, Матвей Алексеич, — честно ответила полноватая девушка.

Главный охранитель нависал над ней, а за ним отстукивал время огромный часовой механизм. Сквозь стеклянный циферблат, лишь половину которого видела Фрося, пробивались лучи тусклой звезды Великородины. В этом освещении Руденко, облачённый в неприметный костюм из чёрного бархата, выглядел словно зловещий призрак.

— Вы видели результаты тестов и знаете, что они нас порадовали, — главный охранитель говорил вкрадчиво, располагающе. — Вам и так известно, что вы одна из лучших на своём курсе. Только почему я взял на службу в свой отдел именно вас, Ефросинья Афанасьевна, а не Петрова? Не Евсеева? Не Фирсову?

Фрося думала над словами Руденко, вспоминая многозначительные взгляды врачей на обязательном медицинском обследовании.

— Я… я порождение Змея, — с ужасом осознала она.

Пронина, как примерная ученица Академии, прочитала вдоль и поперёк труды главного охранителя и знала их основные положения. Он считал, что разрушители и предатели Империи родились с генетическими дефектами и в своей безмерной злобе желали уничтожить нормальное человечество. И множество признаков говорило как раз о том, что Ефросинье «повезло» быть именно такой.

— Серьёзные гормональные сбои в организме, которые привели к полноте и проблемам с половой системой, — Руденко подтверждал её догадки. — Психические отклонения, тяга к доминированию и садизму…

Главный охранитель наклонился над ней, спрятав руки за спиной. Худое, сухощавое, чисто выбритое лицо с высокими скулами и впалыми глазами делало Руденко похожим на сурового и неприветливого, но умного и справедливого викария из церкви рейвенхольдского обряда. А говорил он так, будто был коллекционером, в руки которого попало чудовищное, но очень интересное создание. И Фросе оставалось лишь внимать одному из самых могущественных людей на Великородине. Тому, кто, по слухам, был влиятельнее самого губернатора Ракова…

— У вас очень дурная генетика, Ефросинья Афанасьевна, — вынес он свой вердикт. — Вашей сестре повезло чуточку больше, хотя и она не застрахована от последствий в будущем.

Фрося дёрнулась, когда он упомянул Грушу. Такое уж её проклятие — их вечно будут сравнивать, и всегда не в её пользу.

— Вы могли бы попасть в Тёмный Замок и стать Леди Разрушения, — продолжал Руденко. — Однако судьба и Господь-Император распорядились иначе. Разрушители ищут по Галактике недовольных выродков, которые винят в своих несчастьях кого угодно, кроме себя, и превращают их в фанатиков, готовых уничтожить нашу Империю до основания. А я убеждён, что мы, слуги Императора, способны обратить