она себя уверяла, что всё не напрасно. Дорогой напиток, доставленный на Землю из виноградников самого Мерно, и вшитые в Барсика термостаты согревали её сильнее, чем робкий, слишком застенчивый парень из техподдержки. И тогда какой смысл был в этих отношениях? Всё пройдёт и забудется. А сама охранительница лучше поймёт, что ей нужно от жизни, и усвоит важный урок — спасение от одиночества тщетно, оно будет всегда, и с этим ничего не поделать. Было ли дело в полной фигуре или в чересчур неуступчивом, мужественном характере, Ефросинья не знала. И уже устала гадать, но всё равно продолжала корить себя.

Раздался звонок из динамиков компьютера. Фрося аккуратно поставила бокал на тумбочку, а затем не менее аккуратно, чтобы не повредить спрятанную под мехом электронику, положила Барсика на кровать, и подбежала к письменному столу. Там она по-армейски быстро сняла со спинки и надела бюстгальтер, белую блузку и синюю юбочку до колен, после чего нажала на кнопку «принять».

Вокруг Ефросиньи вмиг вырос зелёный луг. Небо над ним было голубым и светлым. Где-то вдалеке простирались холмы и на ветру колыхались широкие листья белоствольных пальмёз. За рощей Фрося видела золотые, увенчанные буквами «I» купола Натальинского Собора и Тарайско-Прокопиевской Лавры. Это была голограмма для связи через гиперпространство.

Куда сильнее пальмёз и имперских храмов Фросю заинтересовали люди. Перед охранительницей предстала женщина, словно сошедшая с кадров кинофильма или обложки журнала. Она была стройной и спортивно сложенной, а в её лице словно отсутствовали лишние черты. Длинные волосы она заплетала в косу до пояса. Носила она белый сарафан с ягодами, который подчёркивал её изящную талию и слегка обнажал тонкие ноги. За женщиной чуть дальше стоял мужчина в синих джинсах и футболке. Он внимательно смотрел, как по траве ходит маленький ребёнок.

— Привет, Груша, — вяло улыбнулась сестре Фрося.

— Привет, — улыбка Аграфены была более яркой и живой. — Давно не созванивались.

— Прости, Груша, я сама по тебе скучаю, — искренне ответила Ефросинья. — Всё пропадаю на работе, а от неё ужасно устаю.

Хотя сёстры выглядели совершенно по-разному, в их лицах угадывалось что-то общее. У них обеих были карие глаза, русые волосы и похожие носы. Вот только Аграфена — красавица. А Ефросинья — нет.

— Эх, Фрося, — вздохнула Груша. — Я тоже устаю немало — съёмки, фотосессии и ребёнок. Но вот выбрались показать Славе Священный Город, развеялись слегка.

— Рада за вас, — сдержанно произнесла старшая сестра.

— Пора и тебе отдохнуть, — сказала младшая. — Давай как-нибудь вместе махнём, например, на Зекарис. Я слышала, теперь там спокойно. И море чистое.

— Хорошая идея, — согласилась Фрося. — Только я не знаю, когда вообще смогу освободиться. Служба Императору не даёт поблажек.

— И что ты такую работу выбрала? — спросила Груша. — Улетела из Тараи, вечно в заботах, мы видеться по-нормальному не можем.

Ефросинью передёрнуло от этих слов. Пронина-старшая хотела больше времени проводить со своими родственниками, но порой чувствовала, что между ней и сестрой лежит огромная пропасть. Ещё давно они пошли по трудной дороге жизни разными путями. Настолько разными, что взаимопонимание, которого они достигли в детстве, довольно быстро улетучилось.

— Я умная, — ответила Фрося. — А если Господь-Император дал мне ум, то я должна Ему отплатить.

— Ты ко всему относишься очень серьёзно, — заключила Груша.

«А как же иначе?» А иначе — можно жить нормальной человеческой жизнью в южном полушарии Великородины, где ещё остались природа и тихие уголки, выйти замуж, завести детей… Аграфена думала, что любая женщина могла достичь этого так же легко, как и она сама. Но забывала, что далеко не всех женщин Господь-Император сотворил красивыми… и нормальными, здоровыми душой.

— Издержки профессии, — попыталась отшутиться Ефросинья. — Я и к годовщине твоей свадьбы серьёзно отнеслась. Тебе уже пришла посылка?

— О да! — воскликнула Аграфена. — Она прекрасна! Жаль, не для здешнего климата, но в Престольном будет смотреться замечательно!

Фрося улыбнулась. Шуба, изготовленная из меха ршинского хорюнчика, обошлась ей недорого, но по меркам Великородины стоила баснословных денег и считалась предметом роскоши.

— Спасибо, сестра, — Груша была довольна.

Её карие глаза были большими и выразительными, с длинными, подчёркнутыми тушью ресницами. Не в пример маленьким глазкам Ефросиньи, к тому же начисто лишённым косметики.

— Не за что, — Фрося разделила с ней эту радость, будто бы на минуту вернувшись в счастливые годы детства.

— Поеду в ней на День Империи! — осенило Аграфену. — Давно не была в столице, и заодно Императора-Благодетеля поближе рассмотрю. Это же тысячный год, тысяча лет нашей Империи! Ты тоже присоединяйся к нам!

— Я ещё посмотрю, как у меня с работой будет, — вздохнула Ефросинья.

— Я так и думала, — тон Груши стал менее восторженным.

К ней подошёл муж, неся на руках маленького сына. Фрося радовалась за Грушу и при этом ей завидовала — младшая сестра была обручена с настоящим мужчиной, решительным, без заморочек и комплексов. Молчаливым и не таким чувственным, как Мэтт, но физически сильным и умеющим сделать многое по дому. За таким Аграфена была как за каменной стеной, ограждающей её от волнений и опасностей.

— Привет, Фрося, — сказал Роман.

Он был высоким и неплохо сложенным. Тоже не Зимний Джим, но просто крепкий парень с Великородины. Именно такие в своё время построили на планете колонию и отбили вторжение криганских захватчиков, а сейчас на них держались промышленность и армия планеты.

— Привет, — отозвалась Пронина.

— А это кто у нас? — спросил Роман у трёхлетнего Вячеслава, которого держал на руках. — Это же тётя Фрося!

— Пи-вет! — пролепетал ребёнок, не до конца осознавая происходящее.

— Помаши ей, вот так, — отец взял ладошку сына и слегка потряс её.

Ефросинья умилилась, глядя на племянника. Пухлый светловолосый малыш в красной футболке и синих шортиках выглядел сытым и счастливым. Когда-нибудь он вырастет и тоже станет достойным членом семьи Прониных.

— Привет, Слава. Какой милашка, — сказала Фрося, не отводя глаз от ребёнка.

— А ещё и умница, — гордо добавила Груша. — Сегодня мы с ним читали сказку о коте и лисице, и он всё понял!

— Ишь ты какой, — Ефросинья посмотрела ему в глаза.

— Ё-тя О-ся! — он попробовал выговорить её