открытую дверь с водительской стороны и сам еще сверху рухнул. А дальше сполз, ухватил за плечи и зашвырнул в канаву, то есть в кювет. Но и там мы долго не остались, Дмитрий только на минуту замер надо мной, оценивая ситуацию, потом перехватил поперек туловища и потащил в густой кустарник.

— Молчи! — глянул коротко, лишь только я намерилась завизжать от царапающих меня в кровь колючих сучьев. Когда же грянул еще выстрел, и над нашими головами в стволе ели образовалась дыра, навалился на меня всем телом и прямо так и вжал в землю. — Лежать!

Я не шевелилась. Долго, как показалось. Но потом сил во мне держать его тяжесть совсем не осталось, и попыталась под ним заворочаться.

— Сейчас умру! — пискнула придушенно.

И тогда он приподнялся, но лишь для того, чтобы бежать подальше от дороги и от того сумасшедшего, что нас обстреливал. И меня за собой потащил. Поднял с земли рывком, поставил на ноги и потащил. И так дергал при этом за руку, что чуть не оторвал ее. Но нам удалось отбежать на приличное расстояние и еще спрятаться в канавке, заросшей высокой травой. Там мы легли и затаились. Надолго. Но сколько не ловили каждый шум, шорох или треск, преследования не обнаружили.

— Ты цела? — выдохнул он вопрос прямо мне в ухо, когда стало понятно, что нам уже ничто не грозило. А я смогла только кивнуть — голос пропал. Но Дмитрий почувствовал мое движение и сжал в ответ мне плечо. Ободряет — догадалась я. — На дорогу выходить, у меня желания нет. А у тебя? — снова кивнула. — Тогда встаем потихоньку и идем через лес. К коттеджу. Есть другие предложения? Поднимаемся.

— Ой!

— Что случилось?

— Немного ногу подвернула. Ничего, все нормально, — но он ухватил меня за талию и стал помогать передвигаться. — Я сама могу.

— Руку все равно держи. Видишь, как стемнело? Можем потерять друг друга в потемках.

— Хорошо бы, нас тот псих потерял.

— Псих? Не уверен. Но ничего, разберемся, кто он такой и что ему надо. Дай время.

Через лесную чащу мы пробирались долго и в кромешной темноте пришли к коттеджу Селиверстова. Хвала моему спутнику, он вел себя уверенно, поддерживал меня и морально и физически, а на местности сориентировался так здорово, что мы вышли прямо к знакомому забору.

— Стой! — придержала я Ткачева, приготовившегося открыть ключом со связки калитку, выходящую в лес. — Подсади меня немного.

— Что ты задумала? — но руки мне на талию положил.

— Разведать хочу. Нет ли чего опасного.

— Это как? — ухватил меня крепче и приподнял, чтобы могла заглянуть через глухой забор.

— Может, тени или, наоборот, огни, какие странные увижу. Нет. Все темно. Ничего не видно: ни подозрительного, ни вообще. Опускай, — но встав твердо на землю, прищурилась на него впотьмах, стараясь вглядеться в лицо, освещенное только лунным светом. — А как так выходит, что у тебя, Дима, есть ключи буквально ото всех дверей в этом доме? Ответишь, или мне начать подозревать тебя во всех моих злоключениях?

— Не понял! — толкнул он калитку, распахивая ее передо мной. — Ты меня, в чем сейчас обвинила, Ира?

— Ты не догадался, значит! И оскорбился! Конечно, мне же положено благодарить случай, что он послал тебя. Как иначе?! А я, вот, представь, все некоторые вещи никак в толк не возьму. Подумай сам, что должна чувствовать? Нас с тобой свела судьба в лице моего Глеба…

— Твоего? Ой, ли?! — нет, эта его ухмылка выводила меня из себя с половины оборота. Но я постаралась усмирить характер. Похоже, на этот раз сделать мне это удалось.

— Не сомневайся! Моего! — только не удержалась, чтобы не огрызнуться. Однако, это утверждение произнесла без должного энтузиазма, так как фраза вырвалась скорее по инерции. Больше из вредности решила упереться и не сознаваться, что на бывшем своем уже две недели как поставила крест. — Но сейчас речь не об этом. Я толкую о том, что тебе приспичило завести в нашем городе легкий курортный роман. Холодно и расчетливо выбрал меня. Уж не знаю, какого…тебе это понадобилось. А я возьми и взбрыкни. Но ты же, парень самоуверенный, да еще и столичный хлыщ, вот и воспринял ситуацию как вызов тебе любимому. А потом…

— А с головой у тебя все в порядке? — в голосе Ткачева, раздавшемся из темноты за моей спиной, различила раздражение. — Что ты обвинила меня в своем увольнении, я уже слышал. Теперь, что же, к тому греху хочешь повесить на меня отказ тебе в аренде квартиры и все последующие злоключения? — он точно разгневался. Иначе, зачем ему понадобилось обгонять меня на тропинке к дому, по которой брели, останавливать и хватать за плечи? — Выходит…по твоей бредовой фантазии…я задумал и это ночное происшествие, напугал тебя до чертиков, а потом еще и подговорил кого-то изрешетить твою машину? — глаза Дмитрия так и сверкали в ночи. — Ты сама себя слышишь?!!

— Да что мне еще думать?!! Как ни поверну мысли, все бред получается! — дернулась и выкрутилась из его хватки. — А у тебя еще целая связка ключей от этого коттеджа в руках оказалась! Я, вот, к примеру, тоже некоторых друзей имею, не в этом городе, но, все же, есть они у меня, довольно близкие. Но ключей от их домов у меня нет! Что ты на это скажешь?!

— Только то, что Селиверстов мне больше, чем друг. Достаточно?

— Нет. Нисколько. Говори толком, кто он тебе и почему дал связку в постоянное пользование. Иначе…

— А иначе что? — вот теперь в его голосе засквозила издевка, замешанная на злобе. Ох, не к добру я затеяла этот разговор, но и остановиться уже не могла.

— Доверять тебе перестану! И…и…

Но тут мы дошли до дома. Даже уже успели подняться на крыльцо, продолжая выяснять отношения, и зайти в холл. А там зажгли свет. И как только это произошло, так я и взвизгнула. Это оттого, что мне в глаза сразу бросилось пятно на светлой рубашке Ткачева.

— Дима! Кровь! — крикнула, но попыталась остановиться, для чего и зажала себе рот одной рукой, а другую вытянула в его сторону,