– Ага, – мычит Тори и нагибается вперед, чтобы заглянуть через подругу на меня, многозначительно поигрывая бровями.

– Чего?! – выплевываю я. Откуда они знают о нашей поездке в Нэшвилл? Я никому не говорила. – Ни на каком свидании мы не были! Разве он… Блейк сказал, что мы ходили на свидание?

– Ну, он не конкретно это слово использовал, но, поверь мне, то было свидание, – заявляет Саванна, самодовольно передергивая веснушчатым плечом. – Он повел тебя в «Хонки-тонк централ»! В свое самое любимое место на белом свете! Он не водит туда всех подряд.

Я тупо пялюсь на уши коня, которые дергаются, будто он тоже прислушивается к разговору. Значит, Саванна знает, когда и где мы с Блейком гуляли, и раз уж не я ей рассказала, то…

– Блейк тебе рассказал о том вечере?

– Ну, не совсем, – признается она. – Он поделился с Майлзом, а тот уже любезно поведал мне.

Поездка в Нэшвилл выдалась настолько ужасной, что я морщусь от одного воспоминания. Мы с Блейком собачились прямо на улице, как двое глупых детишек, не способных держать себя в руках, и вечер закончился на крайне недружелюбной – даже враждебной – ноте. Всю дорогу обратно мы просидели в мертвой тишине. Когда он довез меня до ранчо, я вылетела из пикапа, громко хлопнула дверцей и унеслась в дом, ни разу не оглянувшись. Брр!

Перед сном, пытаясь (напрасно) заснуть, я много думала о произошедшем. Не то чтобы я храню какую-то суперсекретную тайну, раскрытие которой может расколоть мир. Ничего подобного. Просто пытаюсь следовать требованию отца с Рубеном – сидеть ниже травы тише воды, не лезть на рожон и вообще никак не высовываться. Ибо всякое внимание ко мне машинально привлекает внимание к папе.

Проблема не в том, что кто-нибудь узнает о реальной причине моего приезда, а в том, что об этом может узнать не тот человек – с недобрыми намерениями или с отчаянным желанием подзаработать на продаже прессе сочной сплетни о дочери Эверетта Хардинга, сосланной на лето в глушь. Таблоиды скроят историю на свой вкус – напишут, что я сбежала, или что в семье разлад и тому подобное, – всякую ерунду, лишь бы хорошо продавалось.

Таким образом, Блейк – один из тех, от кого лучше держаться на расстоянии. Как он ни старался в тот вечер, ему не удалось меня расколоть.

– Так что, – тянет Тори, – вы с Блейком мутите?

Громко фыркаю, задирая голову, словно лошадь, – какое нелепое предположение! Я и Блейк? Мутим? Единственное, что я готова с ним замутить, так это постановление суда, запрещающее ему подходить ко мне ближе чем на километр.

– Вот еще! – заявляю с максимальной твердостью, чтобы девчонки не приняли мои слова за скромные ужимки. – На автопикнике он всем разболтал о моем папе, хотя по мне было явно видно, что я не хочу это афишировать. А поездка в Нэшвилл выдалась… просто отвратительной.

– Правда? Что случилось? – В голосе Саванны слышится явное удивление. Вероятно, «отвратительная» – совсем не то определение вечера, какое она ожидала, но оно самое мягкое из тех, которые вертелись у меня на языке. – Майлзу он сказал лишь, что вы ходили в «Хонки-тонк централ», поели, и, по его словам, он хорошо провел вечер.

Настал мой черед удивляться.

– И не упомянул, что мы вдрызг разругались? А потом в ледяной тишине ехали домой? И что я, возможно, слишком остро отреагировала на его слова?

Вспоминая ту сцену теперь, должна признать, что Блейк не совсем ошибался – я в самом деле восприняла его вопросы в штыки и, пожалуй, вела себя несколько высокомерно. Из-за паники такое случается.

– Да ты что! – Саванна выглядит пораженной. – Почему же вы разругались?

– О, какие страсти-мордасти! – ухмыляется Тори. – Кстати, статистически доказано, что постоянные склоки между двумя молодыми людьми – верный признак того, что они предназначены друг для друга. Похоже, Мила, вам с Блейком суждено быть вместе. Можешь рассчитывать на меня при выборе подружек невесты.

Саванна игнорирует неадекватные шуточки Тори, на которые я лишь закатываю глаза, и вновь спрашивает:

– Так почему вы поругались?

Она пристально смотрит на меня, но мне приходится разорвать зрительный контакт и проследить за Фредо, чтобы он не завел меня в какую-нибудь канаву.

– Блейк постоянно задавал вопросы, на которые мне не хотелось отвечать, и в целом вел себя ужасно грубо, – признаю тихо, решаясь довериться по крайней мере им двоим. Надеюсь, они не примут мои слова за приглашение устроить мне допрос. – Даже не знаю, что с ним такое. Ему будто нравится видеть мои мучения.

– Хм-м… – тянет Саванна.

Какое-то время мы молчим, слышны лишь приглушенные удары копыт о землю, шелест травы да редкое ржание коней, словно они тоже переговариваются. Наконец лицо Саванны просветляется.

– Могу ошибаться, но я тут подумала: вдруг он таким образом пытается увести внимание от себя? На автопикнике это сработало – все говорили о тебе, Мила. Знаешь, порой, когда детей задирают, они сами превращаются в задир. – Саванна выставляет перед собой ладонь, будто останавливая мои возражения, хотя я и не собиралась ничего говорить. – Нет, я не к тому, что Блейк тебя задирает, просто тут срабатывает похожий психологический механизм. Тори, ты как думаешь?

– Когда ты успела так поумнеть? – говорит та, уставившись на подругу с восхищением, будто никогда не слышала от нее столь разумных речей. – Думаю, ты нарыла нечто стоящее.

Кажется, от меня ускользает какой-то важный кусочек пазла. Именно поэтому новичку в компании тяжело – ты не знаешь историй людей и упускаешь целые годы формирования и балансировки социальных взаимосвязей.

– О чем вы?

– Ну, – Тори берет разговор в свои руки. – Возможно, ты уже в курсе, что мама Блейка – мэр. Мэр Нэшвилла. Что как бы большое дело.

– Да, дедушка мне сказал. Кстати… – недобро прищурившись, я гляжу на Саванну, – когда ты собиралась упомянуть, что твоя тетя – чертов мэр?

– Я думала, ты узнаешь от своих, – смущенно говорит та, порозовев, и добавляет: – Да и сложно о таком вскользь упомянуть.

– Короче! – громко перебивает Тори, дополняя слова активными жестами и потряхивая поводьями в воздухе. Все ее внимание сосредоточено на попытке ввести меня в курс дела. – Фэрвью – городок маленький, так что все знают семейство Эйвери. Ну, примерно, как все знают Хардингов, – усмехается она. – Блейка частенько донимают подколами по типу «твоя мама чертов мэр». Даже друзья – смеха ради, тем не менее…

– Да, они не со зла, – добавляет Саванна. – Но по Блейку видно, что он уже сыт по горло. Плюс всякие незнакомцы иногда начинают выговаривать ему свое недовольство из-за каких-то политических решений его мамы. – Я вздрагиваю, вспомнив о том парне в Нэшвилле с претензиями по поводу оружия. – А теперь в городе появилась ты, и, не хочу обидеть тетю, но голливудская суперзвезда, в общем-то, заткнет за пояс всякого мэра. В кои-то веки все внимание направлено не на Блейка. – Она задумчиво потирает подбородок и устремляет взор в лазурное небо. – И я вот думаю, возможно, ему нравится быть тем, кто сам донимает, а не наоборот.