Но что будет, когда в её маленьком шкафчике закончатся продукты? Что тогда?

Эрин коснулась кармана своих джинсов и услышала перезвон монет. Точно, у неё ведь есть деньги. Но много или мало? И, что более важно, где она может их потратить? Металл она съесть не сможет.

Ворча себе под нос, Эрин начала собирать синие фрукты. Таскать их туда-сюда уже начинало раздражать. Она многие из них уронила, из-за чего те побились и их мякоть стала как упругая каша. Так почему бы не попробовать что-то с этим сделать?

Эрин посмотрела на землю. У неё была… трава. Затем она посмотрела на деревья. У неё была древесина. Вот только она понятия не имела как срубить дерево, так что это было бесполезно. Она снова посмотрела на траву. Что-то в её мозгу щелкнуло.

— Посмотрим. Если я возьму вот этот длинный стебель и завяжу узел здесь…

Эрин опустилась на колени и начала собирать длинные пучки травы, проверяя их на прочность. Она резала ножом и завязывала узлы. Ей приходилось фокусироваться на том, что она делает. На автопилоте делать не получалось. Однако у неё была уверенность в том, что она делает. В итоге, меньше, чем через двадцать минут она держала в руках корзину, сделанную из травы.

— Вау.

Эрин начала вертеть корзину, осматривая её со всех сторон. Она была лёгкой, но достаточно прочной. В качестве эксперимента, она забросила собранные синие фрукты и подняла её. Корзина прогнулась, но плетёная ручка не оторвалась. Это была настоящая корзина. Из травы.

Она была не очень красивой? Да. Чувствовала ли Эрин, что ей хочется танцевать с помпонами от радости? Да. Это была плохая мысль? Возможно. Было ли ей за себя стыдно? Уже да.

Но теперь у неё есть корзина. И, что еще важнее, у неё есть план.

Что можно сделать с корзиной? Ну, можно идти и есть одновременно, потому что у тебя есть свободная рука. Эрин достала семечки из нескольких синих фруктов и сложила их в корзину. Затем она отправилась искать яйца.

Прошло около часа, прежде чем ей удалось найти гнездо. Заметив характерный коричневый силуэт, прятавшийся в высокой траве, Эрин начала к нему подкрадываться, стараясь издавать как можно меньше шума.

На этот раз то, что вылетело из травы сразу же не сбежало. Вместо этого птица-динозавр завизжала и спикировала на неё. Эрин широко расставила ноги, засунула руку в корзину и метнула семечко.

Она промазала.

Но летящий в её сторону объект испугал птицу. Огромный птеродактиль не решился продолжить атаку и улетел прочь, когда Эрин кинула в него еще несколько семян. Она торжествующе засмеялась и побежала хватать яйца. Именно тогда она заметила, что птица снова развернулась и полетела на неё, пикируя, чтобы укусить. Видимо, семена её не очень напугали.

***

Только окончательно убедившись в том, что птица все же перестала ее преследовать, Эрин прекратила бежать. Она остановилась и прикрыла рукой один из кровоточащих следов от укусов на руках и спине, стараясь не закричать.

— Хрень тупая.

Хорошо хоть она была не такой уж большой. Эрин удалось пару раз её хорошенько ударить, пока птица пыталась выклевать её лицо. Но это не значит, что она вышла из схватки невредимой.

Эрин зашипела, когда коснулась еще одного укуса. Ей сейчас очень хотелось приложить туда что-нибудь холодненькое. Но, к сожалению, дальше по пути были подозрительные камни. Шесть штук, разбросанных по лугам, если быть точным. Что-ж, её тактика не сработала на птице, но камнекрабы были совсем другим делом.

По пути обратно Эрин пришлось кинуть семена в двух крабов, когда те начали двигаться в её сторону. Им очень не понравилась сильно пахнущая жижа, которая расплескалась по их панцирям, и они отступили, громко щелкая. Эрин вытерла отвратительно пахнущий сок со своих рук и прошла мимо них с гордо поднятой головой.

Было уже далеко за полдень, когда Эрин вернулась в трактир. Хорошо хоть кровь перестала идти еще на полпути. Она прошла половину пути по общему залу, моргнула, а затем её вырвало.

Эрин смогла ненадолго разогнуться, чтобы в ужасе уставится на лужу из жидких синих фруктов. Затем её вырвало ещё раз. И ещё.

Каким-то образом Эрин смогла добраться до ручья. Она сделала это смесью быстрой ходьбы и остановок через каждые несколько минут из-за рвоты. Эрин не столько прыгнула к ручью, сколько упала к нему и немедленно начала трястись, потому что то, что с ней сейчас происходило, только набирало обороты.

***

Следующий час для неё прошел на коленях у ручья. Она глотала воду, отрыгивала её обратно и высматривала опасных рыб в воде. К счастью, они не очень хотели к ней приближаться. Хотя она видела, как одна из них подплыла ближе и начала есть её блевотину, которую уносило течением. Это было мерзко.

Эрин вымыла руки и рот уже десятый раз, когда дрожь и тошнота ненадолго прекратились.

— Что… что это было?

Эрин могла только невнятно бормотать, пока пялилась в воду. Не столько из желания двигаться, сколько из-за опаски перед плоской рыбой, она задвигала головой.

Та рыба, которая ела её блевотину, всплыла кверху брюхом. Эрин видела, как остальные рыбы оплывали её стороной, как и её саму.

— …Яд. Видимо.

Но был ли это яд, который начинает действовать, только когда его становится много, или от которого сразу зеленеешь и умираешь?

— Ну, мне уже полегчало. Я смогу в этом и попозже разобраться.

Эрин отправилась обратно к трактиру, когда последние позывы к тошноте прошли. Она считала, что ей просто повезло. Ей было плохо всего-то в течение часа. Если бы это было серьезно…

Эрин остановилась и улыбнулась. Серьезно? Во времена, когда ей не приходилось каждый день выживать, которые были, между прочим, всего три дня назад, если бы ей было так плохо, это закончилось бы постельным режимом на неделю.

— А еще толпа докторов скармливала бы мне просто фунты таблеток.

Она мягко засмеялась. Затем её улыбка исчезла. Эрин спрятала лицо в ладонях.

Девушку трясло.

Но она продолжила путь. Уже темнело. Ей нельзя останавливаться.

Она была в опасности.

***

Чтобы себя отвлечь, нужно двигаться. Эрин двигалась по трактиру и пыталась себя занять. Она отмыла блевотину с пола, вымыла тарелки так хорошо, насколько смогла с тем количеством воды, которое у неё было, взяла себе немного макарон и вынесла больше тарелок и столовых приборов в общий зал. Затем